Черное озеро (СИ) - К. Разумовская

Она преподносит это как данность, с которой, глядя на обездвиженного нами торговца женщинами, трудно поспорить. Зрелище не веселит меня как Неву, скорее приводит в ужас.

Меня трясёт, но я не могу перестать истерично смеяться, хлюпая носом и стирая слезы с щек дрожащими пальцами.

Дальше мы действуем строго по плану. Княжна выудила пару пут из-под нижней юбки и привязала руки и ноги мужчины к креслу. Я проверила узлы несколько раз, а после расстегнула его рубаху и, вырвав из нее приличный клок ткани, свернула его и впихнула в рот Опарина. Когда со всем было покончено, я отошла к камину и взглянула на наше творение.

Мы настоящие маньячки. Не уверена, что хочу записать это в дневник.

Приближаюсь к камину и погружаю кочергу в раскаленные угли, поблескивающие алыми искрами.

— Наш план прекрасен, но что мы будем делать после того, как что-нибудь выведаем?

— Понятия не имею. — пожимает плечами княжна, проверяя входную дверь еще раз.

Успокойся. Ты ничем не хуже Амура и его прихвостней. Если вы узнаете что-то ценное, то ты станешь даже лучше.

Нева незаметно подкрадывается сзади, и я едва не роняю кочергу от испуга.

— Он приходит в себя. В следующий раз — бей сильнее. — с мрачной улыбкой шепчет княжна где-то наверху. Ростом я едва перегнала ее локти. Оборачиваюсь. Опарин весь сжался в своем кресле, испуганно оглядывая родные стены. Его лицо пересекает тонкая струйка подсохшей крови, берущая начало где-то в обросших русых волосах. Когда его выцветшие глаза встречаются с моими, он выругивается в кусок ткани, забивший рот. Подхожу первой, перехватывая кочергу поудобнее. Шершавый металл под пальцами становится влажным. Иду крадучись, словно хищник, преследующий добычу в смертельном танце.

— Проверка на пригодность превратилась в проверку на прочность. Иронично, не так ли?

Мужчина дергается всем тело и веревки врезаются в кожу. Опарин злобно мычит, кидая угрожающие взгляды. Вены на лбу раздулись от натуги, но все его попытки освободиться обречены на провал. Вытягиваю металлический стержень, смахивающий на клюшку, и едва касаюсь им ноги Опарина. Торговец ежится, жмурясь.

Мне даже на миг становится его жалко.

Шорох за спиной отвлекает, и я оборачиваюсь. Нева подкидывает пару поленьев с кованного дровника в камин и заливает все это горючкой. Огонь вспыхивает, шипя, словно змеиный клубок.

Быть может, мы перебарщиваем? Когда этот кошмар закончится?

Опарин пинает меня под колени. Ноги подкашиваются, и я падаю вперед, выпуская кочергу из рук. Она брякает об пол. Сдираю ладони и едва не клюю носом в паркет. Нева добирается до кресла Опарина в пару шагов и пытается удержать его, крепко вцепившись тонкими пальцами в шею мужчины, стоя позади.

Этот урод высвободил одну ногу.

Вспоминаю о его надменном лице, когда он сообщил нам о «проверке на пригодность». Сколько женщин не смогли пережить этот ад? Как много дам ждет та же участь?

Эта мысль посещает меня не впервой, но менее отвратительной не кажется.

У меня нет времени на слабости, когда я должна быть сильной не только за себя, но и за них тоже.

— В следующий раз — привязывай крепче.

Вытираю выступившие капли крови с ладоней о шелковую юбку. На ней остаются едва заметные коричневые полосы. Кряхтя, отряхиваю колени и отмечаю, что одна из них разбита.

Как в детстве, когда мама учила меня кататься на роликах.

Тогда мне тоже было не легко. Соберись.

Поднимаю кочергу и кладу ее изогнутую часть в огонь. Примечаю щипцы и выуживаю из камина раскаленный до красна уголь. Руки дрожат. Шагаю к торговцу, прихрамывая. Опарин дергается, когда я подношу кусок угля к его лицу.

— Сейчас она привяжет твою ногу, — командую я, угрожающе нависая сверху. — а ты будешь паинькой.

Горе-торговец людьми кивает. Нева достает новую веревку из-под корсета своего алого наряда и с особенным усердием стягивает лодыжку Опарина, намертво привязывая ее к креслу. Княжна заканчивает и приступает к проверке остальных креплений. Серые глаза Опарина молят о помощи, когда я медленно опускаю уголь на его грудь. Он кричит, что есть сил, но через кляп до нас доносится лишь жалкое мычание и тихий скулеж. Ткань его рубахи начинает оплавляться и тлеть, а воздух наполняет отвратительный запах горелого мяса.

Заканчивай.

Я убираю уголь щипцами подальше, но не закидываю в камин.

Мы еще не закончили.

На груди торговца остаётся алый след, покрытый сукровицей. Опарин дергался при каждом вдохе.

Надеюсь, прожженная дыра в теле доставляет ему не мало дискомфорта.

По красным щекам ручьями текут слезы.

Пусть он умоется ими, в попытках смыть сотни искалеченных судеб.

Нева с нескрываемым восхищением смотрит на меня, разинув рот.

Я отомщу ему за всех.

Княжна деловито прогуливается по комнате и останавливается у письменного стола. На нем — кучи желтых конвертов с взломанными сургучными печатями. Нева перебирает письма, игриво крутя их в руках.

— Сургуч не используют простые рыночные торговцы, не так ли? — ласково припевает княжна, не обращая внимания на нашего немного собеседника. Опарин бросает на меня недоверчивый и, будто чем-то обиженный, взгляд.

— О, что это? Печать моего отца? — с наигранным удивлением вопрошает Нева, подходя ближе к нам. Лицо торговца вытягивается от удивления. Подхожу к камину и меняю старый уголь на новый. Раскрасневшийся от жара кусок дерева сыпется парой искр под ноги, пока я несу его к Опарину. Нева в это время вытаскивает самодельный кляп из рта мужчины.

— Ардон? Твой отец обыскался тебя. Он примет тебя домой, только оставь меня в покое. Романов уже простил тебя за все твои зверства, клянусь!

Опарин сбивается практически на каждом слове, жадно хватая ртом воздух. Нева переводит взгляд, наполненный непониманием, на меня.

— И что же он знает об ее зверствах? — с подозрением вопрошаю я, приближаясь. Торговец напрягается и нехотя отвечает:

— Он знает, что это ты натравила тех тварей на деревню.

— Тварей? И что он о них знает?

Может он один из тех сумасшедших, что мы встретили по дороге?

Опарин сглатывает, кашляя. Встаю рядом с ним, нависая хищной птицей.

— Что ты соткала их из густой тьмы и своей ненависти.

Моя голова безвольно свешивается на бок. Нева горько усмехается, подходя ближе и комкая письмо. Её руки дрожат, но взгляд полон решимости.

— Моя старшая сестра неплохо преуспела в мое отсутствие. — задумчиво и гордо протягивает княжна. — Жаль, что если она правит тьмой, то я — это губящая ненависть, что не обойдет никого стороной.

Нева хватает меня за предплечье и резко