Черное озеро (СИ) - К. Разумовская

Скоро ты станешь одураченной проституткой, Инесса, поздравляю тебя.

Влюбленная.

Чем больше я думаю, тем хуже становится. Мысли мечутся одна за другой, и я пытаюсь сфокусироваться на чем угодно, лишь бы унять дрожь во всем теле.

Влюбленная.

Нет! Нет! Нет!

Я просто повелась на смазливое лицо и одну прогулку за ручки. Амур просто со скуки наблюдал за тем сойду ли я с ума, а я нафантазировала, будто ему не всё равно. Он — моральный урод и социопат, явно не подходящий для того, чтобы быть объектом воздыхания.

Вскидываю глаза на испуганную княжну, склонившуюся надо мной. Ее слова доносятся слабо, будто мы…под водой.

Нереальность происходящего отдаётся болью в груди.

Пока я рядом тебе нечего бояться. Просто помни, что я держу все под контролем.

Держи себя в руках, никто не сделает этого за тебя.

Делаю глубокий вдох. Сжав кулак со всего размаху, ударяюсь об пол. Повторяю движение еще раз или два. Тело отвлекается от панической атаки на боль, прострелившую руку.

— Инесса? — тихо шипит княжна, склонившись. Разум проясняется. Дышать становится проще. Костяшки пальцев разбиты в кровь, но я успокаиваюсь. Приступ паники отступает так же резко, как и проявился. Я едва дышу, поверхностно глотая воздух. И без того бледная Нева потеряла всякий цвет от испуга.

— Как ты?

— Поверишь, если скажу, что нормально?

— Нет.

Поднимаюсь. Меня сопровождает легкое головокружение и тошнота. Кое-как добравшись до постели, я обессиленно падаю на перину, и пружинистая кровать прогибается под моим весом.

Совсем разболталась под местными путанами.

Нева аккуратно присаживается на край и кладет свои руки на мои плечи. Холод ее пальцев чувствуется через ткань.

— Все будет нормально. Амур все держит под контролем.

Её блаженное спокойствие заводит меня не на шутку. Сбросив кисти княжны, я едва сдерживаюсь, чтобы не начать кричать. Слова выходят с трудом, напоминая шипение змеи:

— Доверять свою жизнь мужчине? Ты вообще на ошибках не учишься?

Когда до меня доходит смысл сказанного, прикусываю язык. Нева не выглядит обиженной, напротив, она активно кивает, соглашаясь.

— Ты права, Инесса. — княжна аккуратно поднимается, снимая платок с головы и протягивая свободную руку мне. — Поэтому мы разберемся с Опариным без помощи мужчин. Выжжем этот город дотла.

***

Я выхожу в коридор, переодевшись в вещи, что принесла одна из работниц этого злачного места. Корсаж, выполненный в переплетении лазурно-золотых узоров, сдавливает ребра больше, чем убийственная повязка Идэр.

Прошла всего неделя с того дня, как мы выбрались из тюрьмы, а кажется, что целая вечность.

Поправляю волосы, набрасывая кудри на плечи. Из-за отсутствия рукавов и глубокого декольте я замерзаю сразу же, как останавливаюсь постоять и перевести дух. Юбка того же насыщенного цвета с вырезами с обоих сторон до середины бедер напоминает шелк. Когда я почти преодолеваю длинный темный коридор, то замечаю Амура, стоящего у стены. Парень бесцельно смотрит в стену, задумчиво крутя компас на цепочке в руках.

— Какого черта ты молчал? — почти кричу, не в силах держать себя в руках.

Пока я рядом тебе нечего бояться.

Но тебя не было рядом и не будет, когда я стану нуждаться в тебе, как ни в ком другом. Он лгал мне. Недоговаривал. Ненавижу себя за то, что повелась на его сладкие речи.

— Посидите тихо до нашего возвращения. — терпеливо просит Разумовский, но я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать ему с размаху. Амур окидывает меня взглядом и не может сдержать удивления, замечая здешний прикид.

— Тебя забыли спросить. — огрызаюсь, убирая волосы назад.

— Я со всем разберусь, как только мы вернемся на постоялыйдвор. — Амур бережно поправляет лацканы пиджака. С любовью и трепетом, которым он не отличается по отношению к своим друзьям и деловым партнерам.

— Почему ты ничего не сказал мне?

— А должен был?

Амур пристально вглядывается в мое лицо в густом полумраке коридора. Намереваясь уйти, пячусь. Разумовский останавливает меня, схватив за предплечье. Я не вырываю руку. Напротив. Встаю напротив, высоко задрав подбородок, чтобы отчетливо видеть его наглое лицо.

— Ты говорил, что её насиловали в тюрьме и после этого заставляешь ребенка играть роль проститутки?

Разумовский молчит. Его плечи распрямляются и замирают, напряженные.

— Плевать на меня. Сама ввязалась черт знает во что. Да и так ясно, что тебя не волнует никто кроме себя, но как ты посмел так поступить с ней?

— Мы уйдем раньше, чем что-то произойдёт. Всё продуманно, а ты лезешь с обвинениями. — чеканит Амур, крепко сжав челюсти. От его наигранной надменности хочется выть в голос.

— Почему не Идэр?

Нужно было быть слепой, чтобы не заметить, как мой вопрос задел Разумовского за живое.

— Она слишком хороша для этой роли? Когда вспомнишь что она сделала, подумай над этим ещё раз. Или это тоже было ложью?

Я думала, что он ударит меня, но Разумовский отпускает мою руку и нервно убирает волосы с лицо. Когда длинные пальцы касаются шрамов на левой стороне лицо он морщится.

— Не приплетай сюда Идэр. — слишком сдержанно хрипит Амур. — Я не жалею, что сказал тебе о причине нашего разрыва, но будь добра — никогда не упоминай об этом. Мне тяжело жить с этим.

Ну вот опять. Ему тяжело. Абсолютно полное отсутствие интереса к чувствам других. Только ОН. Никого больше.

Амур добавляет совсем тихо:

— Инесса, давай без глупостей. И сними эти тряпки.

— Поздно. — рычу, стараясь вложить в это слово всю ненависть и обиду. Делаю шаг в сторону, намереваясь уйти, но парень останавливает меня, вытянув предо мной руку. Замираю, едва на стукнувшись об нее лбом.

— Почему ты так злишься на меня? — его выражение лица можно назвать изумленным, если бы я не знала, что ему плевать на всех вокруг, кроме себя.

Он слишком много раз показывал это, а я не хотела верить.

Усмехаюсь, наклонив голову на бок. Сжимаю кулаки изо всех сил, впиваясь ногтями в ладони.

Не смей плакать. Победи своего дракона.

Отвечаю со всем безразличием, что только могу из себя выдавить:

— Ты не думаешь ни о ком кроме себя, а я не могла выкинуть тебя из головы последнюю неделю. Две? Плевать. Я доверилась тебе, а ты лжешь в глаза. Ах, простите! Не договариваешь.

Отступаю. Амур безэмоционально провожает меня взглядом, спрятав руки в карманы брюк.

— Знаю, это было глупо, но больше я так не ошибусь.

Глава 3. Что-то особенное. Амур.

Разбираю документы Иванцева, которые мне удалось стащить прямо у него под носом, когда Стивер разыгрывал пьесу в двух актах: «очень пьяный» и «очень выброшенный из таверны».

В ту ночь я