Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разве что слегка.
Доносится уставший голос Ландау из-за спины. Конь, на котором сидит Мален маячит впереди. Если бы я не выпила, уверена, что Распутин заставил бы меня изрядно понервничать. Но я вновь обрела долгожданную легкость.
— Как вам поездочка? — смотрю на Инессу, вальяжно скрестившую руки на груди, и замечаю небольшое темное пятно на ее шее, выглядывающее между воротником и платком. Присматриваюсь и никак не могу понять синяк ли это, или, быть может, просто неудачно упавшая тень.
— Амур ворчит, а так — просто прекрасно.
Стивер аккуратно протягивает ладони вперед и берется за поводья. Его руки цепляются за ремешок возле моих, но он не берет управление лошадью на себя, скорее просто страхует.
— Мы в четырёх часах езды от города. — бормочет Стивер мне над ухом. Амур кивает и подгоняет Карамельку. Серая лошадь выбиваается вперед, преграждая мне вид на Идэр и Распутина.
Мы вновь погрузились в молчание. Горючка выветривается слишком быстро. Её вытесняют воспоминания о заключении.
Лица солдат маячат в памяти, сменяя друг друга. Молодые и в возрасте, высокие и низкие, новобранцы и те, кто дослужились до высоких чинов. Совершенно разные и такие одинаковые одновременно. Крысы, заплесневелый хлеб, запах сырости и экскрементов, постоянная слабость, то ли от недоедания, то ли от полного отсутствия сил, как моральных, так и физических. Их я тратила на то, чтобы отбиваться от стражников, распускавших свои руки.
Но я всегда была слабее.
Мален и его болезненно посеревшее лицо в углу темницы. Обжигающее тепло его предплечий, на которые я опиралась, когда нас перегоняли из одной тюрьмы в другую. Его тихое «прости», когда он думал, что я сплю. Всхлипы, что доносились с его койки, когда меня приводили из допросной обратно, измазанную в грязи и крови после того, как дружинники делали мерзкие вещи с моим телом часы напролет. До мельчайших подробностей помню лицо Распутина, полное сожаления и отчаяния, когда я замолчала, не желая говорить с виновником всех своих бед.
К горлу подступает тошнота и от былого облегчения не остается ни следа.
— Как насчет того, чтобы ты рассказал что-нибудь о себе?
— Я уже протрезвел и мне стыдно. — сдавленно отзывается мой спутник. Понимающе киваю, продолжая разглядывать деревья, окружающие грунтовую дорогу. Желтые и почти облетевшие, они жмутся друг к другу, сплетаясь стволами. Стивер все-таки заговаривает, видимо тишина кажется неловкой не мне одной.
— Ты как-то спросила почему я с ними. Говорят, у меня была сестра. Я никогда не знал её. Думаю, её зовут Е. Ландау.
Сжимаю узду крепче, усаживаясь поудобнее в жестком седле. Стивер говорит тихо и вдумчиво, будто может сказать лишнего.
— У меня никого не осталось, кроме надежды на то, что она всё-таки существует. — добавляет он коротко.
— Могу представить.
— У тебя есть семья. — аккуратно напоминает Стивер, будто боясь меня обидеть. Оборачиваюсь, застав его смущенное лицо совсем близко. Ландау глупо косит глаза перед собой, разглядывая. Отворачиваюсь, пряча усмешку.
— Мне, может, и нужна семья, но зачем им я, если я давно себя не знаю?
Я и себе не особенно нужна.
Стивер ерзает позади и заговаривает новым, незнакомым мне тоном.
— Мне кажется, они были бы рады узнать тебя заново. Я был бы безумно рад такой возможности.
Смеюсь, опуская голову. Северная Звезда изрядно устала, но продолжает двигаться ровно.
Вспоминаю совет Ардон, за который мне влетело от отца, сразу после его использования.
Любезничай так, чтобы грань между поведением профурсетки и светской леди не просто размылась, а исчезла. Будь настолько недоступной внешне и разнузданной на словах, что сможешь вить веревки из челяди и королей.
Оборачиваюсь, вспоминая весь день, проведенный мной коленями на горохе. Тогда это казалось концом света.
Жаль, что теперь мне все равно.
— У тебя все шансы узнать новую версию меня вместе со мной.
— Звучит как то, чему я был бы счастлив посвятить все свое время. — Стивер горько смеется и ослабляет хватку на моей талии. — Ну, в перерывах между тем, как меня выворачивает наизнанку при виде крови и мертвых тел.
Подгоняю кобылу, и та с радостью дергается вперед, от чего Ландау панически хватается руками за мою поясницу. Удовлетворенно киваю, продолжая подгонять лошадь.
— Тогда в перерывах между твоими рвотными позывами и изучением самой себя я выкрою немного времени на то, чтобы узнать тебя поближе.
Глава 2. Город праха и живого мяса. Инесса.
«Амур выглядит неважно после ранений. Он сказал, что его семья погибла по вине Идэр. Но долговязая азиатка, хоть и редкостная сука, совсем не похожа на порождение зла, как бы мне этого не хотелось. Может когда-нибудь Разумовский расскажет мне больше, но я боюсь, что однажды проснусь утром, а он уже остынет.»
Амур замирает, выглядывая из-за плеча. Его тело напрягается. Отодвигаюсь, насколько это позволяет седло, но уже поздно. Он всё прочитал. Разумовский не отпускает ни единого комментария, а лишь вновь принимается беседовать с Катунем о каком-то вещевом рынке с поставщиком из Соли, о шарлатанке-собачнице, живущей у Солёного Озера вот уже пять сотен лет.
И судя по всему, именно её мы посетим в ближайшее время.
***
— Покупаешь хлеб, мясо и уходишь. Не привлекай к себе лишнего внимания своими иноземными словечками. В деревнях не любят чужаков.
Амур читает нравоучения, прислонившись к покосившемуся дубу. Разумовский устало потирает лоб, то и дело озираясь по сторонам. Идэр, Нева и Мален ушли к реке, пополнить запасы воды. Их нет слишком долго, потому в воздухе чувствуется напряжение.
Мне было бы не жаль, если Идэр утонет. Напротив, я бы сама затолкала её поглубже. Ради такого можно и плавать научиться. А вот остальные мне нравятся. Мален — отличный друг, всегда поддержит несчастную невестку своего брата по банде. Морально, аморально или орально — сути не играет. Нева — просто милая. Крышесносная, если у неё под рукой оказывается топор.
— Я как даосский монах.
— Кто, прости?
Стивер нахохлился и напоминает птицу. Обиженного такого, печального попугая. Катунь хихикает, поправляет соломенную шляпу на моих волосах и учтиво протягивает лапти.
В них я точно протяну ноги!
И всё же я обуваюсь и поправляю идиотский красный сарафан. Венок сполз с головы и преграждает мне весь обзор, но это не мешает
