Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так откуда, говорите, товар? Заморский, поди. — рассеяно уточняет Стивер, выходя из-за горы тряпок в лазурной шелковой рубахе и широких штанах цвета глубокой ночи. Ландау разрывается между неловкостью и признанием того факта, что одежда ему нравится.
— Да, но это наши умельцы торгуют. — деловито отмахивается женщина, выуживая богато расшитый кафтан и совершенно новое серое пальто.
— Наши? — переспрашивает Катунь, вставая позади меня. На нем красуется изумрудный камзол и парадные штаны, расшитые цветами чертополоха. Штанины, правда, едва доходят до середины икр, а швы на плечах оскалились.
Когда Нахимов служил моей матери у него был целый отряд из портних и никаких проблем с размером костюмов.
— Да, это граф Крупской постарался. Он вообще такой сообразительный. Торгует чем-то в Соли, а там принимает ткани да пряности. Правда, зачем нам заморские травки, когда у нас своих хватает, не правда ли? Царь, долгих лет ему правления, любит всё иноземное, да что от того простому народу?
Согласно киваю, застегивая шелковые пуговицы на манжетах, хоть и последние слова режут слух.
Значит, моя догадка верна.
Опарин не просто пчеловод и хозяин постоялого двора на Торговом пути, коих сотни разбросано по всей стране. Он торгует с серьезными людьми. Князьями. Соль — портовый город на самом западе, в горах. Совсем рядом с Черноградом. Нашей целью.
Катунь переодевается в прежние одежды, захватив немного рубах и простых платьев для девушек. Расплачиваюсь, не забыв о костюме Стивера, и уже иду к двери, когда примечаю кое-что в самом углу.
— Я догоню. — обращаюсь к Смертникам, которые уже перешагнули порог магазинчика. Оборачиваюсь к торговке. Старуха глядит проницательно, будто бы давным-давно догадалась о чем-то, что ни за что не должно было всплыть. Она облокотилась о единственную каменную стену узловатыми пальцами, окидывая взглядом перегородки из сплетенных меж собой ивовых прутьев.
— Вам нужно что-то особенное, не так ли?
Глава 4. Одно убийство на двоих, пожалуйста. Инесса.
План предельно прост. Жаль, что исполнение оказалось сложнее, чем мы могли представить.
Под вечер, когда в зале с едой и выпивкой галдело множество людей, Опарин вызвал нас в свою комнату, дабы «проверить на пригодность».
К этой проверке мы подготовились как к войне.
Стоя в его апартаментах, я никак не могу унять дрожь в коленках. Торговец расселся в пошарпанном кресле, что он предусмотрительно выдвинул на середину небольшой спальни. Еще ни разу не была в подобном месте. В покоях горит камин. Я приметила кочергу возле него сразу же, как вошла. Большая, пыльная, с витиеватой ручкой. В углу — громоздкая кровать с белоснежным балдахином. Лепнина под потолком, картины с теми же угрюмыми лицами Иден. Только теперь надписи под ними другие.
«Лишь воочию следя за беспределом можно умолчать о том, кто является истинным злом.»
«Следя за ужасом, становишься не меньшим злом.»
Нева танцует около Опарина, когда я, ускользнув с глаз долой, запираю резную дверь на медный ключ. Кладу его на полку у камина, случайно задев чучело лисы. Оно падает мне под ноги. Поднимаю, случайно задев пальцами кирпичи. Кожу обдаёт жаром.
Пожар нам здесь не нужен. В средневековье никто не слышал про огнетушители.
Лиса смотрит на меня своими стеклянными глазами и мне становится поистине жутко. Опарин с нескрываемым интересом наблюдает за тем, как Нева вертится перед ним. Ее наряд, похожий на мой, настолько насыщенно красный, что просто не может ни притягивать восхищенный взгляд.
— Отлично. Просто прекрасно. Раздевайся и иди сюда.
Его слащавый тон заставляет мои внутренности свернуться в клубок. Перехватываю обеспокоенный взгляд княжны, направленный в мою сторону.
Никогда не воспринимала серьезно людей младше себя. Мне двадцать два, и я помню себя в шестнадцать. К сожалению. Ветер в голове и проблемы дома. Нева — первый «ребёнок», который не вызывает отторжения. Она перенесла то, что никто бы не выдержал. Она — мой герой в тряпье, снятом с проститутки. Моя единственная подруга по «ту сторону» от привычного мира. Девчонка с погасшими глазами и разбитым сердцем.
Улыбаюсь, так широко, насколько мне позволяет это сделать рот и подхожу к хозяину постоялого двора, оттесняя собой княжну.
Пожалуйста, хоть бы на этот раз я поступлю правильно. Хоть раз. Я совершила непростительное множество ошибок, но сегодня у меня есть шанс немного подчистить карму.
— Позвольте для начала мне. — игриво протягиваю я, едва касаясь кончиками пальцев его коленки и бедра в плотных брюках. Скольжу ладонью выше и перехожу на грудь, игнорируя расстёгнутую ширинку мятых брюк. Опарин согласно кивает, но все еще не может отвести взгляд от Невы, ютящейся в углу нашей пыточной.
Просто представь, что он тебе нравится — уговариваю себя я, разминая плечи и игриво тряся руками в теплом воздухе, пропахшем маслом и пижмой. Усаживаюсь к нему колени. От нервов и отвращения к горлу подступает желчь.
Тяни время.
Расстегиваю верхние пуговицы рубашки и целую его в шею. К горлу подкатывает тошнота. Улыбаюсь, глядя в серые глаза мужчины, пытаясь отключиться от здравого смысла.
Сколько еще женщин прошло через этот отвратительный обряд инициации?
Представь себе, будто это Амур. О, нет, только не это.
Его руки скользят по талии и бедрам, туго обтянутым скользкой тканью.
Терпи.
Опарин усмехается, притягивая меня к себе. От него пахнет вишней и чем-то сладким. Тошнотворно сладким. Проходит еще несколько томительных секунд, наполненных ненавистью к себе, когда поверх ладоней, словно змея, проскальзывает прохладная шелковая ткань. Резво отпрянув, я валюсь на пол, ударяясь спиной о паркет. Нева стоит позади Опарина, натягивая лоскут ткани на шее. Мужчина размахивает руками, пытаясь поймать княжну. Безрезультатно.
Он будто тонет на суше.
Его лицо багровеет, а удивленные глаза шныряют повсюду в поисках соломинки, за которую он бог бы ухватиться. Подскакиваю на ноги и хватаю кочергу. Опарин перестает оказывать активное сопротивление и поднимает вверх мозолистые руки, капитулируя.
Это не гарантия того, что он не нападет после того, как я уберу оружие.
Я с размаху бью его по голове широкой частью кочерги, дабы не расколоть голову надвое. Хозяин борделя оседает в кресле. По лбу стекает тонкая струйка крови. Руки трясутся и мне приходится из всех сил сжимать железку, чтобы та не выпала в самый неподходящий момент. Нева отпускает импровизированную веревку из обреза моего подола и обходит Опарина вокруг, самодовольно скрестив руки на груди.
— К черту мужиков,
