Галерея женщин - Теодор Драйзер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но как это касается лично вас? Вам-то точно нет причин впадать в отчаяние, – уверил я ее.
– Нет причин? Ну, вы вольны думать что хотите. Но я лучше знаю. И не отчаиваюсь. Потому что я никогда не брошу Фила, что бы с ним ни случилось. К тому же я не несчастная. Он очень добр ко мне и ко всем, кто мне близок. Я не могла бы! Не стала бы! Ни за что!
Но ее глаза. Такие затуманенные, просящие о помощи.
Мы сидели и смотрели друг на друга. Почти стемнело. В комнате горело всего несколько ламп. Но я помню, как боковой свет играл на наших лицах. Лицо Альбертины казалось бледным, немного романтичным и немного грустным, таким я его еще никогда не видел. Я посмотрел ей в глаза и вдруг – шло это от нее, от меня или от нас обоих – почувствовал обожание, желание, искренность, проявившиеся по-новому, более открыто, нежно, сочувственно.
– Альби, – спросил я, – вам одиноко?
– Нет.
– А по-моему, да.
– Нет-нет! Совсем нет, говорю вам! – И потом вдруг: – Да. Иногда очень.
– И сейчас?
– Тоже.
– Не за того вышли замуж?
– О нет. Я бы так не сказала! Это неправда. Но я молода, а он ушел с головой в свой бизнес. Это ужасно. Хотя мне не следует об этом говорить.
Она встала, взволнованная, напряженная, и ушла. Я следом за ней.
– Альби! – позвал я.
– Да, знаю, – сказала она. – Я понимаю, о чем вы хотите спросить. Вы мне нравитесь. Признаюсь. Вы и раньше догадывались, правда?
– Да. – ответил я. – Во всяком случае, я об этом думал.
– Но вам ведь нравится Ольга, – вставила она.
– Да.
– Очень?
– Весьма, – признался я.
– Но по-настоящему вы ее не любите, так ведь?
Она наклонила голову и посмотрела на меня снизу вверх.
– Ох, Альбертина, вы же знаете, как бывает. В жизни всякое случается. Зачем нам обсуждать Ольгу? Это о вас…
И я дотронулся до ее плеча. Но она мгновенно отпрянула к окну.
– Будьте осторожны! – предупредила она. – Не забывайте, что в доме слуги.
– Да, знаю.
– И Фил может прийти.
– Да, я все знаю. Но вам, Альби, я дорог?
– Да.
– Очень?
– Да, очень.
– Ну тогда…
Я придвинулся ближе. Но она покачала головой:
– Нет, этого не будет! Никогда не будет! И не надейтесь, потому что ничего не получится! Я знаю!
– Но почему?
– Потому что не будет, и все!
– Почему?
– Потому что я многим обязана Филу. Очень многим! Это было бы ужасно! И я бы себе никогда не простила. Не смогла бы! Да и я не такая сильная, как вам кажется. Я трусиха, боюсь за него, за себя, за всех. Вам этого не понять. Но это так. К тому же… – Она остановилась и посмотрела на меня.
– К тому же – что?
– Я боюсь вас.
– Меня?
– Да. Вы же себя знаете. Вы не можете целиком отдаться чувству. В вас этого нет. Вы любите жизнь, красоту, в вас есть любовь не только ко мне – к кому угодно! Например, к Ольге!
– Знаю, – сердито сказал я. – Но вы же сами все понимаете. И нас тянет друг к другу. Ведь вы не станете этого отрицать?
– Нет.
– И сильно тянет, правда?
– Да, но все равно я не соглашусь! Не могу! Слишком многим я обязана Филу. Думаете, я сумасшедшая, но, раз уж мы зашли так далеко, могу вам признаться, что я знала, что когда-нибудь между нами произойдет такая сцена. Знала, когда мы впервые встретились. Это было на концерте, помните? Но я также знала, что не смогу изменить Филу. Я буду страдать, но ничего не поделаешь.
Я придвинулся и обнял ее одной рукой. Быстро, словно собираясь меня оттолкнуть, она повернулась ко мне, и я крепко ее прижал. Ее лицо побелело, точно воск, губы коснулись моих. Потом так же быстро, что я даже не успел ничего сказать, она отпрянула и поспешно ушла в соседнюю комнату.
– Подождите, – почти холодно бросила она. – Я сейчас вернусь.
Минут десять или пятнадцать я сидел в одиночестве и размышлял. Меня удивила эта странная сцена. И ведь ничто ее не предвещало. Когда Альбертина снова появилась в комнате, она выглядела свежей и спокойной. У нее в руках были
