Сень горькой звезды. Часть первая - Иван Разбойников

– Законы здесь тайга и медведь прокурором. А у него лапа с когтями. Держи всех в когтях и надейся на меня. В случае чего – прикрою. А дух я им сегодня всем подниму своим способом. Не горюй, герой, не забывай: впереди тебе орден светит, можешь готовить дырочку. – Шеф по-приятельски хлопнул по плечу Ибрагимыча. – Открой-ка мне лучше задвижку, посмотрим, какого цвета у здешней земли кровь.

Ибрагимыч эту просьбу предвидел: у всех приезжающих одно и то же. По его сигналу Рябок крутнул маховик, труба фыркнула, задрожала и далеко плюнула черным сгустком, затем слегка умерила дрожь и выдала тугую коричневую струю.

Василь Васильевич издал радостный звук, дружески облапил бурового мастера, а вездесущий и расторопный Антоша запечатлел их на фотопленке для истории и потомков. Затем шеф выразил желание отсняться на фоне нефтяной струи персонально. Антон вполне профессионально отщелкал десяток кадров, стараясь повыгоднее скадрировать и буровую, и озеро, и фонтан, и энергичное лицо шефа. Потом разгорячившемуся шефу пришла в голову удачная мысль:

– Антоша! У тебя где-то шампанское было – давай его сюда, коронный снимок сделаем: открытие века!

Бутылку подали. Сам щелкнул пробкой, референт щелкнул затвором камеры. Кадр для истории состоялся.

В короткое время этот снимок обойдет многие газеты мира, и безвестный до того референт отхватит за него престижную премию.

Фотоснимок и на самом деле получился выразительный: на переднем плане седовласый энергичный бурильщик в новенькой робе и галстуке, ослепляя улыбкой, открывает шампанское. Белоснежная пена бьет из горлышка фонтаном и хлопьями падает в налитый нефтью до краев котлован-амбар. А на заднем плане, словно тень от струи шампанского, бьет из трубы и льется в амбар другая струя, нефтяная и черная.

Начинающий фотолетописец нефтяного магната Антоша, предлагая свой снимок редакции, дал ему название «Первооткрыватель». Но по неизвестной причине – может, из-за галстука под брезентовой робой, а может, из-за редакторской привычки сокращать – первоначальное название урезали до вульгарного «Открыватель», и под этим именем снимок долго кочевал по страницам прессы и даже в наши дни попал в одно юбилейное издание. Правда, буровики название снимка еще раз сократили, по-своему: «Отрыватель», намекая на премию, которую «оторвал» фотогерой за открытое ими месторождение. Впрочем, это другой разговор.

А пока присядем за стол, на который перед прощанием с бригадой гость выставил все бутылки из Антоновой сумки. Каждому досталось по стакану и по половинке огурца. На свежем воздухе огурцы удивительно пахли и даже забивали своим ароматом запах солярки, в избытке пролитой при заправке трактора. А может, к ней притерпелись...

– Я вижу, – поднялся во главе стола гость, – вы рады не выпивке, а свежему огурчику. Прошу простить, что не догадался захватить побольше. Дел, знаете, по самое горло. А помощники такие, что особенно надеяться нельзя, сами не додумаются, все приказа ждут. Обещаю, что в другой раз обязательно привезу, под землей найду, а вам привезу. Но не за горами время, когда не будет на этой земле диковинкой обыкновенный зеленый огурец. Уже скоро вырастут на пустынных берегах новые города, рабочие поселки, электростанции, химические заводы, протянутся железные и шоссейные дороги, появятся магазины, рестораны, школы и детские сады с зимними садами и плавательными бассейнами. В обогретых подземным теплом теплицах будут расти и зреть не только обыкновенные огурцы, но и лимоны и даже розы. И начало преображению тайги даете вы, нефтеразведчики. Гордитесь тем, что именно вам выпала такая завидная доля. О вас будут петь песни, слагать легенды, писать книги и снимать фильмы. Но случится это не сегодня и не завтра. А может, уже и завтра. Выпьем же за то, чтобы это завтра скорее наступило!

Во время всей речи начальника бурильщики иронически посмеивались и ничему не поверили: сказки. Но выпить все-таки выпили. И захрустели половинкой огурчика, которая после консервов показалась удивительно вкусной. Не скоро еще появятся на Севере свежие овощи. А на Большой Земле, наверное, уже черешня пошла... Счастливец Пипкин, уезжает.

Провожать вертолет отправились всем хуралом.

Возле «Мишки» им встретился Пипкин.

– Василь Васильевич! – обратился он к шефу. – Не берет меня командир, говорит – не положено.

– Ничем не могу помочь, – развел руками начальник, – раз не положено, значит, так оно и есть: у авиаторов свой устав. К тому же ты, Ваня, вроде дезертируешь, а я по своей должности одобрить твои действия не могу.

– Вась-Вась! – вспыхнул на миг Пипкин. – Мы же с тобой из одной чашки...

– Не болтай! Было это давно и неправда, – оборвал его начальник, – а может, и совсем не было. Забудем, и хватит. Ты, кажется, срок за ограбление тянул? А я еще с пятьдесят второго года за Норильск орден имею. Так что гуляй, Ваня, и будь здоров...

Не подав на прощание руки, седой скрылся в кузове вертолета. Хлопнули и защелкнулись люки, взвыли моторы, завращались гигантские лопасти и обдали Ивана сначала пылью, затем в лицо ему полетел мелкий сор, прошлогодние листья, сухие сучки и обломки веток. Провожающие отошли подальше и за гулом мотора не смогли расслышать, что кричал вертолету вдогонку оставшийся в одиночестве Иван. Им он уже был не нужен. А вообще-то, он кому-нибудь нужен на свете, этот Иван?

Глава двадцать шестая. Вода живая и мертвая

В иные времена островная робинзонада мальчишек