Сень горькой звезды. Часть первая - Иван Разбойников

а у вас в вертолете места полно. С собой не прихватите?

– Да я разве когда был против? – поморщился шеф. – Это как пилоты посмотрят. Антон, ты переговори с ними. Скажи, что человек просится.

– Понимаю, Василь Васильевич, – с готовностью откликнулся референт, – переговорю. Только я не думаю, чтобы они пассажира взяли.

– Ну, ты все равно переговори, – равнодушно повторил шеф и, давая понять, что вопрос исчерпан, бросил Пипкину: – Подойдешь потом к моему помощнику, он все устроит...

На буровую за ними Пипкин не потащился: чего он там не видел. Выпьют, сфотографируются, речь толкнут. За последнюю неделю разнокалиберное начальство третий раз поглазеть наезжает. И никто не догадался овощей свежих или хотя бы того же хлеба для буровиков прихватить. Иван неодобрительно сплюнул на истоптанную землю, подхватил вещмешки и поплелся на бугор к вертолету.

– Вы отсюда куда, ребята? – спросил он у расположившихся на ветерке вертолетчиков.

– На Тюмень, если не задержимся.

– Меня прихватите?

– Почему не прихватить, если заказчик не воспротивится. Ты с шефом сам переговори. – Пилот кинул на траву куртку и с удовольствием растянулся на ней.

– Уже переговорил, – поспешил заверить Пипкин. – Мы с Вась-Васем старые знакомцы. Можно сказать, всю ямальскую тундру вместе протопали: он с теодолитом, я с рейкой.

– Тем более, – согласился пилот и, надвинув на глаза солнцезащитные очки, сделал вид, что дремлет.

Пипкин подложил под спину рюкзак и последовал его примеру, чтобы зря не томиться. Ждать и догонять – хуже всего, а на солнышке хорошо дремлется и даже сны снятся. Пригрезилось Ивану тревожное: вроде стоит он в строю лагерных доходяг между Сычом и Стасом, а вдоль шеренги расхаживает начлаг подполковник Спирин и с ним высокий, седой, в новом бушлате, из бесконвойных.

«Выбирай любого, пока я добрый! Да смотри не ошибись: в случае чего сам ответишь!» – Подполковник и расконвоированный идут вдоль шеренги, внимательно вглядываясь в осунувшиеся землистые лица.

«У вас, начальник, одни подшпальники, а мне в тундре на трассе дохляки не нужны. – И, заметив румянец на щеках Пипкина, останавливается: – Этот!»

Сыч, оттолкнув локтем Ивана, шагает вперед: «Я!»

«Я – свинья! – осаживает его Спирин. – Встать в строй! – И, поманив Пипкина пальцем, спрашивает: – Фамилия?»

«Пи-пи-пи...» – зазаикался вдруг от страха ничего не понимающий Пипкин.

«Что это ты распикался, как гудок на паровозе! – заорал на него Спирин. – Говори толком!»

«Пипкин!» – смог наконец выговорить Иван.

«Статья?»

«Пятьдесят восемь, семь!»

«Хорош огурчик! Из молодых, да ранний! Ну что, берешь?» – вопросительно оглянулся подполковник на бесконвойного.

«Сойдет. Все равно выбор бедный: сплошь доходяги, подшпальники».

«Заключенный Пипкин! За вещами бегом! – скомандовал Спирин. – Остальные налево, раз-два! На работу, сволочи, шагом марш! Запевай!» Сипатые» хриплые, гундосые нехотя заводят любимую спиринскую:

Артиллеристы! Сталин дал приказ. Артиллеристы! Зовет отчизна нас. Из многих тысяч батарей За слезы наших матерей, За Родину – огонь, огонь!

Над темной тундрой метет поземка. Впереди, вдоль смерзшейся заснеженной насыпи, ни огонька...

Тревожно дремал Иван, плохие сны ему снились, но не слышал он, как подошел к вертолету за сумками референт Антоша, о чем-то пошептался с командиром, кивая на Ивана. Пилот внимательно выслушал и понимающе поддакнул:

– Какой может быть разговор! Хозяин – барин, он нам часы пишет...

Референт вскинул на плечо лямку сумки, от чего в ней весело и призывно зазвякала посуда, и засеменил в сторону буровой, где, обряженный в новую брезентовую куртку и невиданную пока на буровых текстолитовую каску, шеф дотошно осматривал хозяйство Ибрагимыча. Начав с жилых балков и кухни, он заглянул к каротажникам, затем перебрался к электростанции и складу, пока не настала очередь бурового станка, к которому шеф не раздумывая пробрался через непролазную грязь.

– Приказ на перебазировку когда получили? – спросил он Ибрагимыча между делом.

– Сразу же. Послали катер за баржей. Придет – будем грузиться.

– Правильно. Все, что успеете, – вывозите. В первую очередь дизеля, электростанцию, трактор, вагончики. Остальное потом.

– Людей маловато, можем не успеть, – поскреб затылок Ибрагимыч. – К тому же увольняться начинают. Дизелист уезжает.

– Это Пипи-гудок, что ли? – усмехнулся шеф. – Куда он денется! Ему деваться некуда – не отпускай и все. Зарплату ему задержи, еще что-нибудь придумай – учить тебя, что ли? Если вожжи ослабить – все разбегутся. Дикий народ!

– Так ведь по закону... – начал было буровой мастер.