Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

«Да, — подумала Ишмерай, не желая признаваться ему в этом. — Именно так я и думала…»

— Я так не думала! — солгала она. — Я всегда знала, что ты неотесанный мужлан, который всегда просчитывает все на несколько ходов вперед! Ты расчетлив и бездушен, как акидийская баба! Ты труслив! — при этом брови Александра изумлённо подпрыгнули. — Ты труслив, ибо боишься подпустить кого-то в свою душу! Я всегда это знала!

На миг девушке показалось, что Александр сейчас прибьёт её, но он самодовольно ухмыльнулся и обронил:

— Лжёшь.

Ишмерай снова дёрнула локоть, но Александр не отпускал её. Его голос был сладок от самодовольства:

— Ты поверила в то, что я могу привязаться к тебе. И сама привязалась ко мне.

Ишмерай повела атаку с другой стороны. Она зло усмехнулась и прорычала, горделиво и смело приподняв к нему голову:

— Я привязалась к тебе? Ты что, Сагдиард?! С чего бы мне привязываться агенту своего отца? Ты мне нужен ровно до того момента, чтобы вывести меня из Аннаба и вернуть в Архей. А там ты хоть на голове стой — мне нет до этого дела. Ровно как тебе до меня. Мы же договорились. И я не забыла нашего уговора.

Александр по-прежнему улыбался. Улыбался с тенью превосходства, которая злила Ишмерай безумно. Аж зубы сводило.

— Не пытайся выставить себя ещё бо̀льшей дрянью, чем ты есть, — низко протянул он.

— Мне плевать, будешь ли ты верить мне или нет, — рыкнула Ишмерай, отвернувшись, чтобы скрыть от него глубину своей досады.

— Тогда посмотри на меня, — потребовал он.

Девушка отрицательно тряхнула головой.

— Скорей бы мы добрались до Архея! — фыркнула она, начиная дрожать от обиды. — Там мы, наконец, избавимся друг от друга.

— Избавимся, — согласился он, и в голосе его слышалась всё та же невыносимая улыбка. — А пока…

Он вдруг поднял её на руки, перекинул через плечо и понёс обратно к тому месту, где учил фехтованию.

— Сейчас же поставь меня на землю! — кричала она, вися вниз головой, молотя кулаками по его пояснице, по спине. — Как смеешь ты так обращаться с барышней, мужлан?! Ты не полнхольдский граф, а дикарь! Не смей трогать меня за ноги, чудовище!

— Если я перестану держать твои ноги, ты рухнешь и ушибёшься. Хотя это пошло бы тебе на пользу. Может, мозги на место встанут!..

Когда они пришли на место, Александр поставил её на ноги и сказал:

— Мне не нужны ученики. Только тебя я хочу научить защищать себя. Не могу быть с тобой каждую минуту. Да, ты делаешь успехи, ты способная, и у тебя большой опыт обращаться с оружием — но этого недостаточно. Ты должна обращаться со шпагой уверено.

— Ты не мог сказать мне всё это с самого начала? — буркнула она, за грубостью голоса скрывая дрожь.

— Мне казалось, ты всё понимаешь сама, — спокойно отозвался Александр.

Ишмерай тяжело вздохнула и подумала: «Нет, я никогда не научусь понимать этого человека!..»

Она подошла к дереву и мрачно поглядела на то, как Александр собирает вещи. Ишмерай давно заметила, что его что-то беспокоит. Вот уже второй день он улыбался меньше, меньше злил её, меньше злился на нее и был к ней внимательнее. Когда взгляды их встречались, он опускал свой, чего не делал раньше никогда.

— Тебя что-то тревожит… — наконец, осмелилась сказать она, когда Сагдиард вытащил несколько сложенных листов и подложил под них твёрдую кожаную папку.

Его лазурные глаза, которые были ярче апрельского неба, впились в неё, а потом вновь обратились к бумагам, и он тихо ответил:

— Меня ничего не тревожит.

— Ты что-то скрываешь, — не отступала Ишмерай, вкладывая в свой голос столько заботы, сколько могла.

— То, что я скрываю от тебя, — не твоё дело, — огрызнулся тот, но получилось не очень грубо.

— Ах, да, забыла! — отозвалась Ишмерай сквозь зубы. — Мы же с тобой не друзья. Мы союзники. И союзничество это временно.

Он обратил к ней полный наигранного безразличия взгляд, и ответил:

— Я очень рад, что ты, наконец, соблаговолила понять это. Теперь смотри сюда, учительница.

Вторую неделю Александр учил Ишмерай шифру, придуманному Гаральдом Алистером. Девушка знала слишком мало символов, чтобы переписываться с Александром свободно. И для удобства общения он решил научить её тому языку, которого в Аннабе более никто не знал. Уже который день Ишмерай выводила занятные значки, дивясь богатству воображения отца, вновь и вновь чувствуя прилив гордости за него и стараясь давить страшную тоску, которую причинял каждый значок.

Откладывая шпагу и вооружаясь пером, Александр оказывался куда более терпеливым и сдержанным учителем. Он хмуро следил за каждым движением её пера, был бесконечно строг и внимателен, а Ишмерай с радостью и прилежанием учила всё, что он рассказывал ей, ловила каждое его слово, с удовольствием внимая ему и дивясь глубине его познаний.

Александр Сагдиард был не просто знатным полнхольдским графом, он был прекрасно образован, чем могли похвастаться не многие богатые графы. Литература, история, политика — всё складывалось в его голове по полочкам. Он обладал чудесной памятью, впитывал знания, будто губка воду, и Ишмерай однажды вдруг стало не по себе — ей казалось, что она всего лишь маленький несмышлёный ребёнок, который не знал об этом мире ничего. Он же, казалось, был библиотекой — она могла взять любую книгу с его полки, открыть её и найти все ответы.

Александр всегда был вредным, но если Ишмерай что-то хотела знать, он всегда открыто делился с ней своими знаниями тихим голосом с нотками назидания и строгости. Сначала он был её защитником, теперь наставником. Кем он станет для неё ещё через какое-то время? Ишмерай отчего-то было страшно отвечать на этот вопрос.

— Нет, линия здесь в другую сторон, — поправил он. — Ты написала «герцогство», а я что просил написать?

— «Герцог», — напряженно ответила она, досадуя на ошибку, зачеркивая её.

— И старайся много не зачеркивать, — вновь сделал ей замечание Александр. — У агентов, как правило, очень короткие записки и вместо листа бумаги — клочки. Ошибкам и зачёркиваниям там нет места.

Шифр Гаральда Алистера состоял из