Закон Уоффлинга (СИ) - "Saitan"

Том думал об этом. Каждую ночь перед сном он думал о том, что сделает с придурком. И после картин, где он выдавливает его глаза пальцами и вырывает кишки, он пришёл к выводу, что не может рисковать.

Он обещал Гарри, обещал сам себе, что перестанет быть монстром.

Его буквально выворачивало наизнанку от желания разорвать мразь на куски, он даже придумал план: пара слухов там, пара намёков тут, и все будут думать, что незадачливый школьник попёрся ночью в запретный лес, да так и не вернулся. Начнутся поиски, лес перетряхнут сверху донизу и найдут окровавленный клочок мантии, парочку волос оборотня и погрызенный ботинок.

А его растерзанное тело навеки останется в тайной комнате.

После таких мыслей он успокаивался и засыпал с твёрдой решимостью воплотить его в жизнь, но потом вспоминал Гарри и свою решимость измениться ради него и вновь начинал сомневаться.

Он балансировал на своем канате под шквальным ветром, а снизу к нему тянулись когтистые лапы.

— Думаю, какое-нибудь хитрое проклятие, чтобы помучался, — улыбнулся Драко Том. — Я же не садист, чтобы калечить кого-нибудь. Но наказать надо.

— Точно, — с облегчением улыбнулся в ответ Драко и уткнулся в учебник.

«Наказать смертью», — тут же сказал голос разума.

«Гарри это не понравится. Это вообще глупо! Ну, убьёшь ты его, и что? Гарри от этого не станет легче!» — встрял второй голос.

«Зато легче станет мне, — ответил Том сам себе. — Хотя бы так я смогу вернуть контроль над ситуацией. А Гарри об этом даже не узнает. Тайну не раскрыть, если её знает только один».

Этот план ощущался чертовски неправильным. Какая-то часть Тома понимала, что убийство — это не выход, а лишь новая головная боль. Другая же часть, похожая на раненого зверя, выла и рвалась разорвать на куски того, кто чуть не убил Гарри. Эти две части боролись в нём с попеременным успехом.

На ужин Том буквально заставил себя идти. Есть совсем не хотелось, но он дал обещание, так что пришлось.

Он брёл по сумрачным коридорам, пристально вглядываясь в клубящиеся в нишах тени, и размышлял. Где же тело? Почему есть тень, а тела нет? Есть ли в этом хоть какой-то смысл? Может, это и не тень вовсе, а всё же призрак?

Том вдруг резко остановился, уставившись невидящим взглядом на портрет какого-то волшебника.

— Пардон? — проскрипел тот, поправляя узкие черные очки для слепых. — Тут кто-то есть?

Глаза Гарри были чёрными не только во сне. Том сваливал всё на то, что ему померещилось из-за кошмара, но…

Почему же он раньше не догадался? Всё лежало на поверхности.

Это была тень самого Гарри.

Тварь сидела в нём.

Теней без света не бывает. Гарри не мог спать без света, в полной темноте, наверняка свет был в его комнате и тогда, когда Снейп видел тень перед его кроватью. Всё это время это был Гарри.

Вот почему Снейп обнаружил какой-то темномагический фон вокруг него. Его излучал не Гарри, а сама тварь, поселившаяся прямо в его теле. Вот почему на него так странно действовали зелья, вот почему с его здоровьем всё шло наперекосяк.

От открывшийся истины у Тома волосы на затылке встали дыбом.

Всё это время он защищал Гарри от внешнего воздействия, накладывал заклинания, караулил у его кровати. А тварь смеялась над ним, потому что она уже находилась внутри.

Мерлин, каким же он был идиотом!

На плечо вдруг опустилась чья-то рука, и Том вскрикнул, резко выхватив волшебную палочку из кармана.

— Мистер Риддл, с вами всё в порядке? Вы не отвечали мне…

Том круглыми глазами уставился на директора Дамблдора собственной персоной. Он не заметил, как тот подошёл.

«Ты чуть не вломил директору. Вот была бы умора!»

— Мистер Риддл? — обеспокоенно позвал директор ещё раз, глядя на крепко сжимающие палочку пальцы. — Вам плохо?

— Нет, — выдавил Том. — Я… просто задумался, сэр.

Дамблдор нахмурил свои седые брови, с беспокойством в голубых глазах изучая наверняка жалкий внешний вид Тома.

Кажется, за последний месяц он потерял несколько фунтов веса, давно не стриженные волосы неряшливо вились и падали на лоб, глаза запали, скулы заострились.

— Я понимаю, что вы обеспокоены состоянием Гарри, — вдруг ни с того ни с сего заговорил старик, тяжело вздохнув. — Но я должен предупредить вас, что так не годится. Учителя обеспокоены, вы прогуливаете занятия, не сдаёте домашние работы. У вас большой кредит доверия, никто не сомневается, что вы всё наверстаете, но, Том… Ты ничем не можешь помочь Гарри. Сосредоточься на своем здоровье и оценках, ладно? А мы с Северусом постараемся помочь мистеру Поттеру. Оставь это дело взрослым магам. Я связался кое с кем, мы обязательно выясним, что это за монстр…

— Это Гарри, — перебил его Том, решившись. Он не доверял старику, он его ненавидел на самом деле, но, когда дело касалось жизни Гарри, он мог засунуть свои претензии куда поглубже и обратиться за помощью. — Тень отбрасывает он. Понимаете? Эта тварь сидит в нём самом, я только сейчас это понял.

Дамблдор нахмурился ещё больше и замолчал. В своей фиолетовой мантии с цветочным узором, в высоком колпаке и очках-половинках он напоминал гастролирующего фокусника, а не директора школы магии. И Том надеялся, что этот фокусник вытащит пару тузов из широкого рукава.

— Ты уверен? — тихо спросил он.

— Уверен, — кивнул Том. — Я уверен в этом на двести процентов, сэр. Она в нём. Мы должны как-то её вытащить из него. Какой-нибудь ритуал изгнания? Может, зелья? Сеанс экзорцизма? Что угодно!

Он лихорадочно перебирал в голове все подходящие варианты, отбрасывая один за другим. Среди светлых ритуалов сложно было отыскать что-то такое сильное, как среди тёмных, но использовать тёмный ритуал — это означало открыть портал в ад. Тёмная магия в сочетании с невезением Гарри — это просто взрывная смесь.

Снейп и так вмешался в таинство жизни и смерти, предназначения и судьбы, и рвануло из-за этого знатно: в их мир пришла неизвестная тварь, вселилась в младенца и пожирает его вот уже шестнадцать лет. Том не собирался повторять его ошибок.

— Это хорошие новости, — сдержанно кивнул Дамблдор. — Я посмотрю, что можно сделать.

Наверное, на лице Тома было написано такое облегчение, что Дамблдор лукаво улыбнулся, сверкнув глазами из-за очков-половинок.

— Ты очень привязан к Гарри, правда? — спросил старик напрямую.

— Да, сэр, — вырвалось у Тома. Захотелось тут же зажать ладонями свой болтливый рот. — Я знаю, вы мне не доверяете, считаете меня исчадием ада, и я не против. Но если дело касается Гарри, я хочу, чтобы вы знали: я не обманываю, не использую в своих целях ни его, ни вас. Я просто очень хочу, чтобы он был жив и здоров. И я надеюсь, что и вы хотите того же, хотя бы потому, что такая же беда произошла с вашей сестрой.

Дамблдор погладил свою длинную седую бороду, внимательно посмотрел в глаза Тома и кивнул.

— Я не сомневаюсь, что ты думаешь, что любишь Гарри, — сказал он серьезно. — Но не забывай вот о чём, мой мальчик. Настоящая любовь требует полного доверия, открытости и уважения желаний партнера. Помни об этом, хорошо?

— Я запомню, — Том опустил взгляд, не в силах смотреть в проницательные голубые глаза старика. Он, казалось, знал, видел Тома насквозь.

Доверие — вещь странная. Гарри мог доверять Тому, без сомнений. Потому что во всём, что касалось его самого, Том имел самые честные и серьёзные намерения. Но для остальных таких привилегий не полагалось. И если Том утаивал от Гарри многое, то только потому, что не хотел его расстроить.

«Ты не хочешь его потерять, — возразил проклятый голос разума. — Ты знаешь, что если он увидит твою тёмную сторону, он бросит тебя. Ты врёшь ради себя, а не ради него».

Том поморщился, но принял это объяснение.

— Поспеши на ужин, Том, — Дамблдор вдруг растерял всю серьёзность и подмигнул ему. — Сегодня, я слышал, будут восхитительное жаркое и вишневые пирожки.

Он двинулся вперёд по коридору, тихонько насвистывая себе под крючковатый нос.