Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

и к ее изданию (используя, в частности, фирму Полякова). Петербургская группа, вначале очень малочисленная, в 1871 – 1872 гг. заметно расширилась. Она закрепила свои связи с другими городами, создала наиболее оформленные отделения в Москве, Киеве и Одессе. Группа еще тогда стала именоваться «кружком чайковцев»[937]. Название это было случайное, ибо Чайковский не занимал в ней какого-либо исключительного положения, хотя и являлся одним из активных членов группы. Видными деятелями группы были: Натансон (в конце 1871 г. был арестован), его жена Ольга Шлейснер, Анатолий Сердюков, Николай Чарушин, Сергей Синегуб, Петр Кропоткин, Софья Перовская, Сергей Кравчинский (Степняк), Дмитрий Клеменц, Леонид Шишко, Михаил Купреянов и др. Такие известные семидесятники, как Андрей Желябов, Феликс Волховский, Николай Морозов, Михаил Фроленко, Павел Аксельрод и многие другие, входили в состав иногородних кружков той же организации. Связи устанавливались и расширялись, особенно на первых порах, на почве развития именно отмеченной деятельности по изданию и распространению литературы.

В числе распространявшихся книг русских авторов были произведения Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Некрасова, Флеровского, Лаврова («Исторические письма»), А.К. Шеллера-Михайлова («Пролетариат во Франции», «Ассоциации»), И.М. Сеченова («Рефлексы головного мозга»), историков А.П. Щапова, Н.И. Костомарова и др.; из иностранных авторов – Лассаля, Милля, Бокля, Дарвина, Луи Блана и др. Группа распространяла русское издание «Капитала» Маркса. В 1871 г. она основала свою типографию в Швейцарии. Здесь был напечатан перевод работы Маркса «Гражданская война во Франции». В основном швейцарская типография была занята (начиная с 1873 г.) печатанием революционных брошюр, составлявшихся членами группы и предназначавшихся для распространения в народе.

Группа эта при самом своем возникновении считалась с необходимостью в будущем, после соответствующей подготовки, приступить к деятельности непосредственно «в народе». Имеются сведения (не поддающиеся пока проверке) о кое-каких связях группы с рабочими Петербурга уже в 1870 г. и о материальной помощи, которую она оказывала рабочим во время стачки того же года на Невской бумагопрядильне. С конца 1871 г. и особенно с 1872 г. все большее число членов группы постепенно втягивалось в пропаганду среди рабочих. Среди участников этой деятельности были Сердюков, Синегуб, Чарушин, Кропоткин, Кравчинский, Клеменц, Купреянов, Чайковский, Шишко, Корнилова, Перовская[938].

Деятельность пропагандистов была направлена к пробуждению среди рабочих сознательного, революционного недовольства существующим строем. Они говорили рабочим о причинах бедственного положения крестьян, об эксплуатации рабочих, призывали к солидарности, к борьбе, указывая на пример европейских трудящихся, рассказывая (например, Кропоткин) об Интернационале. Значительное место занимали рассказы о больших крестьянских движениях в России в XVII – XVIII вв., о Разине, Пугачеве. Некоторые из пропагандистов приступали к разъяснению рабочим экономического учения Маркса по «Капиталу» (в той мере, в какой они сами усвоили это учение).

Представления членов группы о роли рабочих в общественной жизни России принципиально не отличались от тех, которые были свойственны народничеству в целом. И для них в деревне находился «центр народной жизни», а деятельность среди городских рабочих имела преимущественно (хотя и не исключительно) значение подготовительной ступени к работе среди крестьян. И они в общем отдавали предпочтение строителям или рабочим текстильных фабрик (фабричным), теснее связанным с деревней, перед заводскими – рабочими металлообрабатывающих предприятий. Если среди полукрестьян из текстильщиков или рабочих-строителей их планы и призывы действительно не встречали пока никакой критики (по крайней мере, факты такого рода нам неизвестны), то среди части рабочих металлических заводов им довольно скоро пришлось столкнуться с признаками недовольства, которое приходится объяснять главным образом стремлением интеллигентов-пропагандистов рассматривать «рабочее дело» в свете задач и перспектив крестьянской борьбы, «крестьянского социализма»[939].

Кружки заводских рабочих существовали уже в 1872 – 1874 гг. в таких промышленных районах Петербурга, как Невская застава и Выборгская сторона, а также на Васильевском острове (Патронный завод); связи были установлены также с рабочими мастерских Варшавской железной дороги и Ижорского завода в Колпине. При кружках устраивались небольшие тайные библиотеки; производились отчисления из заработка рабочих на приобретение книг. Зимой 1873/74 г. на нескольких объединенных (т.е. межрайонных) сходках была сделана попытка упорядочить кружковую организацию рабочих и учреждена наряду с уже имевшейся библиотечной кассой другая касса – «самопомощи», или «противодействия». Кружки заводских рабочих, созданные при участии членов интеллигентской революционной группы, получавшие от них литературу и имевшие с ними дело как с пропагандистами-лекторами, в то же время занимали более или менее независимое положение по отношению к этой группе. Самыми заметными фигурами среди заводских рабочих Петербурга, втянутых в начале 70-х годов в революционное движение, являлись Виктор Обнорский, Алексей Петерсон, Марк Малиновский, Игнатий Бачин, Семен Волков, Дмитрий Смирнов, Сергей Виноградов и др. Среди фабричных рабочих выделялись Григорий Крылов, Степан Зарубаев, Андрей Коробов, Вильгельм Прейсман[940], Яков Иванов[941], знаменитый в дальнейшем Петр Алексеев и др.[942]

Революционная пропаганда среди рабочих Петербурга[943] и деятельность первых рабочих кружков шли относительно благополучно до конца 1873 г., когда произошел крупный провал. За этим последовали новые аресты, завершившиеся в марте 1874 г. общим разгромом и петербургской революционной группы интеллигенции, и связанных с ней первых революционеров из фабричных рабочих, и участников кружков заводских рабочих[944].

Эти неудачи совпали с переходом всего движения в целом в новый фазис, известный под названием «хождения в народ».

Этот переход явился результатом постепенного расширения кадров революционно настроенной интеллигенции как в Петербурге и Москве, так и в крупнейших центрах Украины (Киев, Одесса, Харьков), в главных городах Поволжья и т.д., результатом накопления искавшей себе выхода революционной энергии и усиливавшегося среди молодежи стремления возможно скорее обратиться к практической деятельности на пользу народа, крестьянства, обострение бедствий которого становилось все более очевидным. В вышедшем за границей осенью 1873 г. первом томе «непериодического обозрения» «Вперед!» говорилось: «Прошло 12 лет после положения (19 февраля. – Ш.Л.), и заметны физические симптомы вымирания и вырождения народа, явные экономические признаки его разорения, невозможность надежды на его материальный успех или умственное развитие при настоящем порядке дел. Народ наш гибнет и физически и экономически…»[945] Получившие в ближайшие затем месяцы широкую огласку данные о голоде в Самарской губернии убедительно доказали справедливость оценки, дававшейся положению в деревне демократической литературой и печатью, укрепляли революционную решимость молодой демократической интеллигенции.

«Хождение в народ» не было бы возможно без большой подготовительной работы пропагандистского (отчасти и организационного) характера, проводившейся на протяжении нескольких предшествующих лет различными группами и кружками, в первую