Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

иудаизма, проявившей себя лишь в начале II века, неизбежно приводит к вопросу о том, что же на самом деле произошло в Риме в 64 году. То, что при Нероне в Риме через одного, все были христианами, как то предполагает Тацит, крайне маловероятно[1201]. В то время христиан в столице не могло быть много, поскольку со дня распятия Иисуса не прошло и 30 лет. Абсолютно невероятным выглядит и то, что, по словам Тацита, широкая публика, толпа (vulgus), называла христиан таковыми и даже ненавидела их за практикуемые ими культовые действия. Скорее всего, толпе были совершенно безразличны едва заметные внешние признаки постепенной сепарации первых христиан от иудаизма. Устоявшегося и широко распространенного представления о якобы отвратительных культовых обрядах, о которых говорит Тацит, безусловно, еще не существовало, – Тацит описывает реалии своей эпохи, а не эпохи Нерона[1202]. Даже у римских должностных лиц, которым Нерон приказал хватать христиан и подвергать их всяческим карам, видимо, были серьезные сомнения по этому поводу. Нерон и его окружение, скорее всего, понятия не имели, как отличить христианина от иудея и где между ними проходила граница. Только сами причастные могли бы с уверенностью об этом сказать.

В любом случае причастной стала еврейская община Рима. «Новички» создали ей немало проблем. Проповедуя и обращая в свою веру, они ходили по окрестностям синагог и распространяли свидетельства из Евангелия и о парусии[1203], втором пришествии Христа. Иудеи – приверженцы закона Моисеева – не только не хотели ничего об этом знать, но и были вынуждены рассматривать конкуренцию как угрозу порядку внутри общины и своим исконным правам и привилегиям[1204]. Согласно «Деяниям святых апостолов», на востоке уже неоднократно происходили столкновения, пример – мученичество Стефана[1205]. Подобные эксцессы часто побуждали римлян к действию, поскольку, хотя их и не интересовали подробности разногласий внутри религиозной общины, главным приоритетом было сохранение спокойствия как в Риме, так и в провинциях.

Даже если Нерон и его советники или любой среднестатистический римлянин пребывали в неведении, в лице еврейской общины в Риме существовала группа людей, которая прекрасно знала обо всех особенностях христианской «секты» и которая, стремясь к защите собственных интересов, могла запросить помощь императорской администрации – официальную или неофициальную. Возможно, именно поэтому описанные Светонием меры против последователей Хреста были приняты при Клавдии[1206], а возможно, такой расклад сыграл решающую роль и при Нероне[1207]. Светоний вскользь упоминает о действиях Нерона против christiani, явно направленных на укрепление правопорядка[1208]. Борьба с группой предполагаемых нарушителей общественного спокойствия была одной из важнейших задач ответственного принцепса – даже исходя из религиозных соображений, если создавалось впечатление, что эти люди распространяли идеи, опасные для государственных интересов и официального культа[1209]. Не только Клавдий (принимая меры против сторонников Хреста), но и Тиберий оправдывал подобными аргументами свои действия, когда в 19 году обрушил репрессии на адептов иудаизма[1210]. Поскольку christiani тоже были евреями, меры Нерона, направленные против них, не казались чем-то невероятным.

Таким образом, все это означает, что Нерон, возможно, применял репрессии в отношении христиан, но, вопреки предположениям Тацита и последовавшим за ними резким оценкам Нерона в более поздние времена, он фактически этого не осознавал.

Преследование христиан без огня?

В изложении Тацита о причинно-следственных связях событий 64 года есть куда больше странностей: Тацит – единственный античный автор, который изображает христиан – причем их немало (multitudo ingens[1211]) – козлами отпущения, над которыми издевался Нерон после пожара 64 года, и таким образом устанавливает прямую связь между пожаром и преследованием христиан. Светоний, как уже говорилось, также упоминает о мерах Нерона против христиан. При этом он говорит о суровых наказаниях (supplicia, то есть фактически о смертной казни), но оценивает их положительно[1212]. Светоний ничего не знает о преследовании христиан в связи с пожаром, о котором он не раз упоминает. Кассий Дион вообще молчит по поводу гонений Нерона на христиан.

Возможно, подобный феномен объясняется отсутствием сочувствия к жертвам-христианам (что маловероятно, поскольку ни Светоний, ни Кассий Дион не обошли бы своим вниманием зверства и жестокие казни, учиненные Нероном, в том виде, как их описывает Тацит), но, безусловно, он несколько приуменьшает масштабы мер, о которых пишет Тацит. Потому что, и это еще более удивительно, даже христианские авторы на протяжении веков мало что сообщают о гонениях Нерона на христиан.

Конечно, не исключено, что существовала устная традиция, согласно которой Нерон вполне соответствовал своему более позднему образу страшного гонителя христиан, но в письменных свидетельствах эта традиция своего отражения не нашла. Возможно также, что христианская традиция не сохранила память о людях, пострадавших от репрессий 64 года, поскольку тогда они еще считались не настоящими братьями по вере, а людьми, колебавшимися между иудаизмом и христианством[1213]. Однако против этого говорит тот факт, что Нерон в христианской литературе был известен как persecutor, то есть преследователь христиан. Он не стал бы таковым, если бы в его время вообще не было гонений.

Поищем улики: в письме римского епископа Климента к христианской общине в Коринфе говорится о каких-то странных мучениях, которым подвергались христиане, особенно женщины. Согласно Первому посланию Климента к коринфянам, датируемому концом I века, некоторым из христианок пришлось страдать, как Данаидам. В мифологии так звали 50 сестер, которые были обречены до конца дней набирать воду в бездонный сосуд в Тартаре, самой глубокой бездне Аида. Другие христианки, говорит Климент, страдали как Дирка, царица, которую привязали к рогам быка, и тот затоптал ее насмерть[1214]. Относится ли этот фрагмент к Нерону и его гонениям на христиан? Вероятно, относится, поскольку, согласно Тациту, Нерон не просто казнил христиан, а всячески издевался над ними, в том числе черпая вдохновение в мифологической традиции. Тем не менее распятие на кресте, растерзание дикими зверями и сожжение заживо заметно отличаются от того, что описано в Первом послании к коринфянам. К сожалению, Климент не говорит, как, где, когда и по чьей инициативе несчастным пришлось набирать воду в бездонный сосуд или погибнуть под копытами быка, а также не сообщает, относится ли все описанное им к историческим событиям. Поэтому дискуссии вокруг Первого послания Климента Римского к коринфянам продолжаются[1215].

Самое раннее явное свидетельство восприятия Нерона как гонителя христиан появляется лишь через 100 лет после истории с Мелитоном, который во времена Марка Аврелия был епископом в Сардах на территории современной Турции. Мнение Мелитона в отношении Нерона сохранилось в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского IV века и на удивление лишено всякого драматизма. В этом отрывке рассказывается о том, как епископ отправляет письмо Марку Аврелию с жалобой