Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

Прошлой ночью снова было тихо, и мне кажется просто невероятным, что здесь, на фронте, сейчас не ведется никаких боевых действий. Будем надеяться, что это затишье перед бурей. Сегодня вечером у меня снова сильно болел живот.

Пятница, 10 ноября 1944 года

Ночь была очень тихой. Нет никаких признаков войны. Сегодня вечером у меня снова начались боли в животе.

Элизабет ван Лохейзен, хозяйка бакалейной лавки, г. Эпe

Суббота, 11 ноября 1944 года

Сегодня для нас был очень тяжелый день. Утром приходил лесник, и, когда я спросила, есть ли у него какие-либо новости, он ответил: «Есть, но плохие». Всех их поймали. На мгновение мне показалось, что мое сердце остановилось. Неужели все, за что мы беремся, должно быть уничтожено? Неужели мы никому не можем помочь? Мы так сильно желали мира нашему народу. А теперь?

Разные мысли проносились у меня в голове, в то время как я пыталась осознать, что же произошло. Очень вероятно, что нас кто-то предал. По-видимому, неподалеку жили агенты-провокаторы. По словам лесничего, в [наших домиках и] лесах было полным-полно «Зеленой полиции». Все наши, кроме Ганса, оставались в убежище в лесу вместе с Ирмой и Беп. Бедняги думали, что там они будут в большей безопасности, но теперь их обнаружили. Это так печально, особенно то, что это произошло сейчас, когда мы так близки к освобождению. Что с ними будет? Мне остается только надеяться, что они будут сильными и будут верить, что все закончится хорошо. Тогда они смогут справиться…

О нашей стране не сообщают ничего, абсолютно никаких военных новостей. Рузвельт говорит о быстром освобождении, но что он имеет в виду под «быстрым»? Большинство из нас ожидают очень скорого наступления где-то поблизости, такого же, как в районе Мец. Дай бог, чтобы для тех, кого обнаружили, это не стало слишком поздно. И так много других. Запасы продовольствия в освобожденных районах Голландии по-прежнему довольно скудны. Каждый день четыре самолета доставляют туда продукты питания. В распоряжении [союзных] войск должен находиться весь транспорт на колесах.

Воскресенье, 12 ноября 1944 года

Как странно быть человеком! Твоих друзей больше нет либо они жестоко страдают – а ты продолжаешь жить, несмотря ни на что. Ты ешь, пьешь, спишь. Сегодня утром в церкви мне было очень тяжело, потому что я не могла перестать думать о них. С ними, скорее всего, жестоко обращались? Как чувствует себя К., как обстоят дела с Беп?

Вчера вечером мы с Элс обсуждали все это. Мы обсудили, насколько тяжела вся эта ситуация и что вам нужно делать все возможное, чтобы оставаться духовно сильными. Иногда я просто не вижу впереди никакого лучика надежды, но надо продолжать надеяться и верить, чтобы не впасть в отчаяние.

Мейер Эммерик, огранщик алмазов, Беринге

Суббота, 11 ноября 1944 года

Прошлой ночью здесь по-прежнему было очень тихо, но мы получили известие, что половина Венло сожжена дотла. Мы выехали оттуда как раз вовремя, хотя с больницей ничего не случилось. Сегодня фрицы снова украли здесь свинью и корову.

Понедельник, 13 ноября 1944 года

Положение на фронте по-прежнему остается неизменным. Сегодня вечером у меня произошла еще одна ссора с Мари, которая вовлекла в нее нескольких человек, в том числе и тех, кто скрывался вместе с нами. Мне было стыдно за это, и я так разозлился, что, когда некоторое время спустя лег спать, меня стало рвать кровью. Естественно, Мари была шокирована этим, и по крайней мере это произвело на нее хороший эффект. Он заключался в том, что между Мари и Леной был восстановлен мир. Это было необходимо, потому что в последнее время отношения между ними стали враждебными. Остаток вечера я чувствовал себя глубоко несчастным.

Вторник, 14 ноября 1944 года

Прошлой ночью я очень мало спал, и у меня была сильная одышка, но, по крайней мере, кровью меня больше не рвало. Сегодня утром я уже чувствовал себя немного лучше, а к полудню пришел врач. Лена позаботилась об этом. Он провел мне полное обследование и посоветовал два месяца лежать в постели на спине. Я, конечно же, понимаю, что, как только я почувствую себя лучше, я встану с постели. Ночью я съел немного каши, и до сих пор меня больше не рвало кровью. Какой бы ни была ситуация на фронте, такое впечатление, что большинство фрицев уже ушли отсюда. Говорят, что они вернулись в Германию. Сегодня днем пара молодых солдат, примерно 19 лет, попросили бутерброды. Они сказали, что их отрезали от подразделения, поэтому они больше не могут получать провизию. Войска на фронте находятся в движении, и ожидается, что англичане будут здесь уже очень скоро. Будем надеяться, что это так.

Среда, 15 ноября 1944 года

Прошлая ночь была довольно приятной. Этим утром я смог встать, чем был доволен. Сегодня ночью рядом с нашим домом летали снаряды, как и сегодня утром. Лена уехала рано утром в Паннинген, чтобы забрать мои лекарства. Она пообещала также попытаться найти Макси. Ей это удалось, и она привезла его с собой сюда. Я был так удивлен! Он выглядит прекрасно и, кажется, вполне здоров.

В час дня фрицы взорвали старую и весьма живописную ветряную мельницу, которая простояла на этом месте по меньшей мере шестьдесят лет. Сегодня вечером в 10:30 они ударили по церкви рядом с мельницей. Все это происходило буквально в пяти минутах езды от нас. Мы услышали пару ужасных взрывов, но окна остались целыми. Все это говорит о том, что мы можем ожидать союзников в ближайшее время.

Пятница, 17 ноября 1944 года

Прошлой ночью была сильная стрельба, и мы слышали, как над нашим домом пролетали снаряды. Сегодня в 8:30 утра все мы из числа прячущихся начали спускаться вниз в твердом убеждении, что наконец-то теперь это безопасно, однако буквально через две минуты мы увидели перед фермерским домом «Зеленую полицию». Мы сразу же снова поднялись по лестнице. Как оказалось, «Зеленая полиция» разыскивала мужчин. Через некоторое время полицейские уехали, но теперь мы уже стали особенно осторожны, потому что стало ясно, что они забирают с собой в Германию всех мужчин, которых только могут обнаружить. Пока «Зеленая полиция» занималась здесь поисками мужчин, союзники начали наступление.

Сейчас здесь сущий ад, и все, включая нас, столпились в подвале. В 11 часов утра по нашему дому был нанесен удар. Все окна повылетали, в крыше были пробиты огромные дыры. Как раз в этот момент начался проливной дождь и вода стала все заливать. Моя комната, в которой я прожил больше года, пострадала больше всего. С потолка упала лампа, в стенах теперь огромные дыры. Все в руинах. Если бы мы остались там, мы бы здорово пострадали.

В 6:30 вечера всех малышей уложили спать на соломенных циновках в подвале. Тем, кто постарше, пришлось стоять. Все собрались вместе. Всю ночь мы слышали стрельбу с обеих сторон, почти непрерывную. Это, безусловно, худший день в нашей жизни, худший день, который мы пережили до сих пор. Как мы можем слышать, англичане подходят все ближе, а немцы отступают, они ведут огонь уже из окопов вокруг нашего дома. Все здесь, в подвале, одеты, сидят или стоят в ожидании ночи. Одним словом, все это ужасно.

Суббота, 18 ноября 1944 года

Всю ночь стоял страшный грохот. Однако наш дом больше не пострадал. Лене тоже не удалось поспать ни минуты. В подвале тесно и дурно пахнет. В девять утра мы увидели, что отдельные дома в Беринге были в огне, горели также скирды с пшеницей, рожью и овсом на обочине дороги. Небо было окрашено в красный цвет, везде стоял сплошной дым. Около 10 часов один из прячущихся вместе с нами заявил, что на дороге видели английские танки. Я решил, что его воображение сыграло с ним