Кальдебарас. Вехойтис, Загрис, Форманис - 1ex0

существуют всего-навсего полжизни. Но почему же в тех нарисованных воспоминаниях, которые они получили искусственны путём, не было заложено греха? И почему ни у кого за этот пусть даже и небольшой для человечества срок существования, но уже достаточно большой для человека ни у кого не зародилось даже мыслишки, чтобы солгать, украсть, убить или совершить блуд? Да, нечестие и грех необъяснимы, у них нет никакой закономерности. Ну, разве что кроме одной – чем меньше на грехи устремлены мысли, тем меньше вероятности поддаться хотя бы одному из них. И у этих людей, на удивление, это пока что получается очень даже хорошо.

Они подходили ко мне, осматривали моё оружие, интересовались, что это такое. И я объяснял им, показывал, рассказывал. Чистые разумы, чистые сердца. Их не за что было предавать смерти. Люди, которые жаждали знаний, которые искали направление. Но я пришёл сюда не за этим, хоть мне и пришлось пробыть в Ларбитании множество восходов и закатов. Им ещё предстоит научиться быть настоящими существами. И остаётся лишь надеяться, что им достанет понимания, и они увидят ловушки греха, чтобы остаться достаточно непорочными.

Я несколько раз возвращался к Лаодиму, чтобы узнать, не закончил ли он свои дела в этом городе, чтобы мы уже могли отправиться в Авангард. Но нет, как однажды он мне всё-таки рассказал, гонец, который должен принести сведения из вражеского оплота, всё ещё не дошёл до Ларбитании. Он, конечно, предполагал не самый удачных исход этой миссии, однако пока что ещё надеялся на лучшее, просто юноша в пути. Но по прошествии достаточно длительного времени друг вирана всё-таки понял, что донесения он так и не увидит, а потому решил выдвигаться.

Как оказалось, те самые вещи, за которыми Лаодим приехал домой, это целая повозка, заполненная самыми разными зачарованными артефактами. Магия в них вложена так себе, однако для местных чародеев даже самый незначительный прирост их силы будет всё равно ощутим. Тут были, естественно, посохи, усиливающие конкретные сферы магии; мантии, обладающие такими же свойствами; различные ботинки, увеличивающие скорость передвижения и высоту прыжка; перчатки, наделяющие носителя телекинезом и бронёй от физических повреждений; подвески с самыми разнообразными эффектами; кольца и тиары. Всё это не сковывает движений и не мешает производить чары. Хотя Лаодим сказал, что саму Эвелину охраняют специальные латные чародеи, которые малоподвижны и обладают скупым магическим арсеналом. В наступлении этих, как говорил зентер, звенящих образин использовать нельзя. Но их вирана они защищают хорошо. Наколдуют на себя самые разнообразные защитные заклятья и кидаются наперерез вражеским мечам. И владычице никакого вреда, и они сами целы и невредимы. Лаодим говорил, что наступательных чародеев пытались облачить в латы и научить сражаться таким образом, однако всё было безрезультатно. Мало того, что весь этот металл носить на себе не могли они, так ещё и резко ухудшалась эффективность их чар. Они постоянно промазывали, часто не могли нормально материализовать свои даже самые излюбленные сферы магии. Да и в общем, было видно, сила их падала. Так они станут лёгкой добычей для противника. Уж лучше пусть легко погибают в бою, но делают хоть что-то, чем просто погибают, будучи не в силах сделать вообще ничего. И вот, после того как пара лошадей была запряжена, а повозка готова к отбытию, мы, наконец-то, отправились в путь. У меня тут же возник вопрос, который поспешил задать ему:

-А нельзя ли весь этот груз как-нибудь переправить в Авангард за одно мгновение с помощью магии?

Попутчик лишь тяжко вздохнул и ответил:

- Я тоже много времени думают об этом и пытаюсь отыскивать различные способы, но пока что безрезультатно.

- Но ведь ты же маг земли. Прикажи своей стихии проглотить все эти артефакты, а после выплюнуть их там, где нужно.

- Ты так говоришь, будто бы это просто. Если бы мы так умели, то давно закопали всех своих врагов и больше не вспоминали о них, - чуть помолчав, он добавил, - Магия имеет ограничения, понимаешь? Не получится использовать её так, как тебе хочется. В отличие от боевого ремесла, где никаких ограничений нет.

Да, глядя на него я видел, что он, и в самом деле, ограничен. Очень сильно ограничен. Но лишь самим собой, своим собственным непониманием. Всё это последствия того, что он – лишь тёмное отражение. Чем дольше он будет познавать мир и расширять своё сознание, тем шире будет и спектр его магических возможностей. А потому я ответил ему:

- Не беспокойся. Со временем эти ограничения исчезнут. Ты преодолеешь их. Да, появится другие ограничения, но их ты тоже преодолеешь. Просто нужно время.

И весь дальнейший путь мы с ним разговаривали на тему магии. Используя совокупные знания разорада о магических искусствах, я объяснял ему то, что он мог воспринять. И так на протяжении трёх дней и ночей, петляя по гористой местности, мы вели беседы на эту тему. Чародей почерпнул для себя много чего полезного. Иногда мы даже останавливались, чтобы он на практике применил то, что я рассказал ему. Изредка что-то получалось сразу, но большинство требовало более продолжительной тренировки. И если бы не мои постоянные напоминания о том, что мы вообще-то торопимся на помощь Эвелине, он бы тут же и принялся практиковаться в том, что у него не получалось. Да, верно говорил Дракалес, дух мира усыпляет бдительность. Здесь не было войны, а потому Лаодим мог легко забыть, для чего он пришёл в эти наполненные духом мира части Морлании. И тем более, он был лишь отражением, которому ещё нужно продолжать формировать свою личность.

В ночь на четвёртые сутки мы въехали в торговый город Стиж. В отличии от Ларбитании, здесь были каменные стены и примерно половина каменных построек. Настоящая крепость. Лаодим сказал, что их бывшая столица Каэли́н, которая теперь находится во власти проклятых тёмных воинов, была ещё более величественна. Неприступна, словно скала. Прекрасна, подобно вечернему закату. Довольно слабые сравнения для чародея, тем более мага земли, для кого скала – это лишь расходный материал, а закат уже не столь впечатляющ из-за возвышенной сущности, из-за того, что чародей переходит на следующий этап существования и становится больше магом, нежели человеком. Ему ещё нужно было очень долго работать над собой, ещё больше возвеличивать себя.

Торговый город, как и Ларбитания, ночью не пустел. Множество людей ходило по вымощенным улицам, некоторые помещения были наполнены светом, и пороки начали наполнять сердца местных обитателей. Здесь нет ничего удивительного, ведь мы уже давно