Кальдебарас. Вехойтис, Загрис, Форманис - 1ex0

молельне, оказывается, не один и два монумента: Сакраарха, которому мы молились, и в дальнем углу, там, где всегда было темно, его, Зораги изваянье. Что это могло означать: оно там было всегда, но мы не знали об этом, или же он эту статую туда и воздвиг? Но с того момента мы возносим мольбы двум господам: нашему Сакраарху и твоему Зораге, прося каждого из них прийти и дать нам указание».

Таковая была краткая история расцвета и упадка Дома девяти молотов. Вот и ответ на загадку о месте нахождения диадемы. Если бы Валион и Дэмпер не сосредоточились только лишь на артефактах, а попросили бы Мазиала и Армалу рассказать эту историю, то узнали бы, что они пришли именно в нужное место. А отгадка, касающаяся плаща, была даже ещё проще: плащ висит на конце крюка. Хахормес искали вешалку, когда как нужно было искать крюк побольше. А именно каньон. Доходя до АГЕЗИМНОСа, ущелье делало крюк и возвращалось назад, а вот именно в конце этого крюка находилось логово Хаака, что хранил плащ королей. Но осталось недосказанным ещё одно – что находится за двенадцатью дверями храма Девяти молотов. И хранители этого места показали всё и рассказали.

За первой дверью был, конечно же, вход и выход из этого места. Вторая открывала доступ к саду воспоминаний, где стояли статуи кузнецов. Мы втроём прошлись по ним и увидели все девять монументов, которые в точности передавали внешность тех, кто раньше работали здесь на благо Святой Империи. Адар – тот самый Адар, который приходил к Обатилу и предлагал различные шлемы с уникальными свойствами. Ещё двое кузнецов фигурировали в сказаниях про Дракалеса (там это был Мола), а также Кселая (Зеур). Так что трое из девяти легендарных мастеров ещё живы и продолжают мастерить изделия. Третья дверь открывала столовую. Раньше тут не смолкал радостный галдёж, и приятные, вызывающие аппетит ароматы наполняли это помещение. Теперь же только безмолвие и затхлый запах с грязью и паутиной можно здесь найти. Четвёртое помещение – это кельи. Но, как и в столовой, здесь было пусто и грязно. Пятое место – молельня, где стояли 2 монумента: Сакраарха и Зораги. Именно тут Мазиал и Армала проводят всё время. Будучи посвящёнными сатлармами, они вообще не нуждаются ни в каких потребностях, кроме лишь одной – отыскать своё предназначение. И вот, пребывая в непрестанных молитвах, они пытаются её удовлетворить. За шестой дверью находилось то, ради чего это место и создавалась – кузница с девятью наковальнями, за которыми раньше работали мастера. Сейчас это помещение тоже было пустым и неухоженным. Горны давно остыли, а молоты, щипцы, мехи и прочие инструменты лежат на своих местах, как будто бы ожидая возвращения своих хозяев. За седьмой дверью таилась библиотека – кладезь знаний Святой Империи. Изредка хранители приходили сюда, чтобы прочитать Святую Белую Книгу, поэтому здесь, как и в молельне, было довольно ухожено. Восьмые створы открывали доступ к подземелью, где как раз таки обитал Шизаши. Девятое помещение раньше было магматическими залами, где кузнецы добывали руду, из которой потом ковали изделия. Раньше тут было очень жарко и светло, теперь же лишь тьма обитала в этом месте. Десятое помещение АГЕЗИМНОСа – это купальня, где каждый служитель или же пилигрим мог освежиться и смыть грязь, рабочую или дорожную. Одиннадцатая дверь выводила в тайную рощу, покрытой зелёной травой и редкими деревьями. Раньше, как рассказывала Армала, тут были поля, где выращивали пищу, но теперь поля заросли, и тут просто луг. А вот двенадцатая дверь была заперта. Именно о ней говорил Зорага, что после того, как он и Сакраарх одновременно явятся сюда, она и откроется. Что находится за ней, никто из хранителей не знает и даже не интересовался ни у кого из кузнецов. Если это было тайной, то, значит, так оно и должно быть. Что ж, у них достаточно благородный настрой. И это говорит о том, что они остались истинными сатлармами, несмотря на поголовное развращение всей империи. Мне же осталось только лишь пожелать им крепости духа.

Что ж, эта история завершилась. Артефакты Славы королей ещё послужат на благо великого предназначения. Что касается тёмной миссии Хахора, то она ещё продолжалась несколько лет. Мрачные проповедники несли тёмные известия о скором конце света и начале правления тьмы. Высшие чины иерархии хахормес не переставали разорять города, обращая новых орхас и переводя тех, кто участвовали с ними в этом уничтожении, в мантос. Валион и Дэмпер принимали самое активное участие во всём этом. И вот, когда подземные работы были завершены, Вангелес, разрывая плоть земли, поднялся из недр, уничтожая всякую жизнь и всякое строение, которые были возведены на этой поверхности. Так что в большей части этого мира образовался оплот хахоропоклонников. И только лишь местность, которую раньше называли Коулруха, осталась не тронута, ведь таково было великое предназначение. И АГЕЗИМНОС, и обители трёх чудовищных драконов сохранились. Теперь в этом мире, наконец, воцарилось безмолвие и спокойствие. Больше не было тут нечестия, распространяемого человеком.

Часть 12

Синее небо, широкая пыльная дорога и бескрайние хлебные поля. Колосья уже пожелтели, но до сбора ещё должно пройти какое-то время. Я быстрым шагом направлялся на север. Но меня стали нагонять два чародея. Сначала за спиной послышались их голоса, как они между собой обсуждают моё оружие, которое висело за спиной. Отерда́нт, служивший мне при жизни, после моего низвержения во тьму тоже подвергся изменениям, и стал теперь Зорзу́дом – хранителем смерти. Сколько же нечестивых жизней он отнял, сея ужас и отчаянье. Сейчас, подобно мне, он принял не такое зловещее обличие, и всё же чародеи обсуждали его, как словно тот был каким-то диковинным творением. Когда они поравнялись со мной, то один из них спросил:

- Простите, что отвлекаем, великий воин, но скажите, пожалуйста, то, что висит у вас за спиной, это же… меш, я прав?

Меш… Какое несуразное слово. И странным было то, что чародеи не знали названия моего оружия. Заглянув им в головы, я понял, что в их словах не было ни капли насмешки. Они, и в самом деле, думали, что произносят слово «меч» совершенно правильно. Я остановился, достал свой клинок и, поддерживая левой рукой за его лезвие, отвечал:

- Это не меш, а меч. Запомните это слово. Меч. Орудие, что отнимает жизни и несёт лишь смерть. Он разит без жалости, однако не потерпит небрежного обращения. Он готов стать