Робеспьер - Эрве Лёверс

ее врагов"[269]. Эта война свободы больше не такая же точно, как война, которую Робеспьер защищал в Якобинском клубе против Бриссо, весной 1792 г. На этот раз она ведётся одновременно против иностранных держав и против "всех врагов свободы", снаружи и внутри границ. Наряду с положениями в пользу защитников родины и их семей, доклад обещает, к тому же, скорую реформу Революционного трибунала. В ожидании этого Робеспьер предлагает доверить революционное правительство "чистым рукам", которые только и могут обойти ловушки "модерантизма" и "крайностей"; по его мнению, они находятся в Комитете общественного спасения.

Одна двенадцатая часть власти?

С 27 июля 1793 г. Робеспьер больше вовсе не один из депутатов, как другие. Он включён во временное правительство Республики, в основном, возглавляемое министрами и двумя комитетами Собрания, так называемыми правительственными, ответственными за внутреннюю безопасность ("общественную безопасность") один, и за общественное спасение – другой. Именно в лоне этого последнего комитета, при поддержке Конвента и в согласии с ним, он вместе с одиннадцатью другими депутатами, вносит вклад в ведение общественных дел. В конце сентября он не без страха даёт определение своей ответственности, настолько она кажется огромной: "Нам приходится управлять одиннадцатью армиями, нести на себе бремя наступлений всей Европы, разоблачать повсюду предателей, эмиссаров, подкупленных золотом иностранных держав, следить за непокорными администраторами и карать их, повсюду устранять препятствия и помехи к выполнению наиболее разумных мер; бороться со всеми тиранами, устрашать всех заговорщиков […]: таковы наши функции"[270]. Орган для их выполнения коллективный. Робеспьер только один из этих великих голосов, и утверждает, что обладает здесь только "одной двенадцатой частью власти"… Никто этому не верит.

Комитет общественного спасения собирается в двух шагах от Конвента, в бывшей королевской резиденции Тюильри; новая власть завершила своё формирование на останках старой. Напротив сада, её бюро занимают часть павильона Равенства (Флоры), в юго-западном углу дворца. Именно здесь её исполнители работают в перерыве между двумя заседаниями Собрания или Якобинского клуба, при поддержке армии секретарей, посредников и различных агентов. Сердце Комитета бьётся в скромной зале, где, вокруг стола, покрытого зелёной скатертью, двенадцать свободно дискутируют, решают и пишут в любой час дня и ночи.

Когда Робеспьер присоединился к Комитету, Дантон уже покинул его, и в последующие недели отказался снова заседать там. Впрочем, это ещё не тот "великий Комитет общественного спасения", которым ознаменован II год и принадлежностью к которому Барер будет гордиться в конце своей жизни. С июля по сентябрь множество обновлений состава придадут ему окончательную форму, достигнутую с вхождением в него Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенна на следующий день после народных выступлений 5 сентября, затем с отставкой Тюрио, 20-го числа того же месяца. После того, как он был образован, после того, как вернулось время побед, Комитет завоёвывает власть; с октября он выступает в качестве главного политического механизма революционного правительства. До исключения Эро-Сешеля в январе 1794 г., он отныне состоит из двенадцати членов.

За исключением бывшего актёра Колло д'Эрбуа, пастора Жанбона Сент-Андре и бывшего судьи Робера Ленде, всем им меньше сорока лет; они молоды, энергичны, убеждены в важности своей миссии. Даже если большая часть юристы по образованию, они отличаются один от другого своими концепциями республики, культурой или характером; и всё же, в течение многих месяцев они пытаются преодолеть свои различия. Масштаб задачи диктует некоторую специализацию, которая, однако, далека от того, чтобы быть строгой. Офицер Карно занят войной и другими военными делами, Приёр из Кот-д'Ор созданием армий, тогда как Жанбон Сент-Андре берёт на себя морской флот. Переписка с представителями в миссиях принадлежит, главным образом, Бийо-Варенну и Колло д'Эрбуа, законодательство – Сен-Жюсту и Кутону, снабжение – Роберу Ленде и Приёру из Марны, иностранные дела – Бареру и Эро-Сешелю, тогда как Робеспьер занимается общими вопросами. Большая часть их решений подписана множеством членов Комитета, будь они индивидуальными или коллективными по происхождению.

Более, чем другие, Робеспьер демонстрирует в высшей степени разнообразную активность. В последние месяцы 1793 г. он носит с собой маленькую записную книжку, некую памятку, где он отмечает пункты, которым нужно уделять приоритетное внимание. Он беспокоится о наборе солдат, вооружении и снабжении войск, выборе генералов и планах кампании; он упоминает о внутренних волнениях в Лионе, Бордо или Вандее, посылке представителей в армии или в департаменты, деятельности Революционного трибунала, необходимости разоблачения предателей и заговорщиков. Робеспьер намечает широкий план своей миссии. Он пишет: "4 существенных для правительства пункта: 1) продовольствие и снабжение; 2) война; 3) общественное мнение и заговоры; 4) дипломатия. Нужно каждый день проверять, в каком положении находятся эти четыре вещи"[271].

В работе нет недостатка. К тому же, нужно компенсировать отсутствие значительной части членов Комитета, посланных в миссии далеко от Парижа, как и многие другие члены Конвента. Кутон отправляется в свою родную Овернь, Колло д'Эрбуа подавляет лионское восстание, Сен-Жюст и Эро Сешель наблюдают за эльзасской границей, Жанбон Сент-Андре и Приёр из Марны инспектируют Бретань… Таким образом, в октябре сто сорок представителей находятся в армиях и департаментах, чтобы наладить или восстановить доверительные отношения с Парижем, следить за верностью генералов и администраторов, исполнением законов, усилением обороны. Брат самого Робеспьера был послан на Юг, а его старший брат внимательно следит за его усилиями, чтобы воодушевить Итальянскую армию и восстановить порядок в волнующемся Провансе.

И всё же, Робеспьер далёк от того, чтобы быть самым активным в комитете; Карно, Барер, Приёр из Кот-д'Ор и Ленде более усердны в этом и составляют больше постановлений. Но он занимает здесь особое место. Он обязан этому своей славе, которая несоизмерима со славой его коллег; его имя, начиная с Учредительного собрания, возбуждало такие страсти! Бийо-Варенн свидетельствует: "Когда он пришёл в Комитет общественного спасения, он был уже самым важным существом во Франции. Если бы меня спросили, каким образом он сумел приобрести такое влияние на общественное мнение, я бы ответил, что это было достигнуто путем подчеркивания самых строгих добродетелей, безусловным самопожертвованием, самыми чистыми принципами […]"[272]. Барер также признаёт его харизму, и называет его "титаном Революции". Более того, Робеспьер продолжает оставаться одним из великих ораторов Якобинского клуба, где его моральный авторитет огромен; здесь он весьма регулярно берёт слово: тринадцать раз в сентябре 1793 г., четыре