Робеспьер - Эрве Лёверс

насилие оправдано внутренней и внешней войной: "Объединившиеся против республики монархи воюют с нами своими армиями, интригами и пасквилями, - пишет он. - Мы противопоставляем их армиям более храбрые армии, их интригам — бдительность и страх перед национальным правосудием, их пасквилям — правду"[265] (5 декабря 1793-15 фримера II года). Таким образом, он проектирует революционное правительство.

Организация чрезвычайного политического положения

Уже в марте и апреле 1793 г. члены Конвента приняли чрезвычайные политические и судебные меры, такие как создание Чрезвычайного уголовного трибунала (революционного), Комитета общественного спасения, наблюдательных комитетов, процедуру объявления вне закона врагов республики, которая позволяла наказывать без суда и при простом установлении личности. Начиная с лета и осени 1793 г. пройден новый этап. Отличие в более драматической военной обстановке, с захваченными границами, восставшими департаментами, портом Тулон, переданным англичанам. Оно – во множестве заключений в тюрьму и публичных казнях, особенно на внутренних границах Запада, долины Роны и Юга. Отличие также в организационной обстановке, так как теперь у Республики теперь есть Конституция, торжественно принятая департаментами; она создана, она может использоваться… если Конвент это решит.

10 августа Робеспьер, охваченный эмоциями, присутствует на празднике, подготовленном Давидом, чтобы отметить восстание лета 1792 г. и отпраздновать принятие Конституции. Перед алтарём отечества председатель Конвента и член Комитета общественного спасения Эро-Сешель начинает церемонию: "Сейчас, в то время как мы основываем Францию, Европа атакует её со всех сторон; поклянёмся защищать Конституцию до самой смерти! Республика вечна". Робеспьер и члены Конвента с воодушевлением присоединяются и обязуются защищать её до самой смерти. Но в настоящий момент, что с ней делать, кроме как положить на хранение в кедровый ящик, который на следующий день будет символически передан Конвенту?

Для многих всё просто. Конвент закончил Конституцию, народ её принял, достаточно претворить её в жизнь; в воскресенье 11 августа именно это мнение господствует в Собрании. Когда Делакруа предлагает издать постановление о выборах в законодательный орган, его предложение обращено в декрет, который приглашает коммуны подготовить список граждан, способных голосовать. Процедура начата или могла бы начаться…

Робеспьер отсутствует на заседании. Вечером в Якобинском клубе он напоминает о тревожной ситуации в республике: "Ваши армии потерпели новые неудачи; ваши враги предприняли новую дерзость; причиной всего этого является подлость и предательство, с одной стороны, слабость и легковерие, с другой"[266]. Как обычное правительство смогло бы оказать этому сопротивление? – спрашивает он. И чем могла бы стать новая легислатура? "У меня нет никакой причины увековечить настоящее Собрание; все, кто знает меня, знают, что я желаю только вернуться в класс простых граждан, и что бремя постоянного управления в течение пяти лет слишком тяжко для одного человека. Но, согласно коварному предложению, которое вам сделали [в Собрании], пытаются заменить изгнанных из действующего Конвента членов посланцами Питта и герцога Кобургского"[267].

Не говоря об этом прямо, Робеспьер отказывается от введения в силу Конституции; он предлагает продление чрезвычайного политического положения до конца войны, установление переходного правительства, которому он ещё не даёт названия. Идею тем более сложно заставить признать, что в Париже принятие Конституции становится лозунгом, который привлекает так же, как и "террор в порядок дня". Но Робеспьер, в согласии с членами Комитета общественного спасения, стоит на своём и развивает аргументацию в течение многих недель, в Якобинском клубе и в Собрании. Нет, защищает он свой тезис, не меняйте очищенный Конвент, который, единственный, может гарантировать необходимое единство действий (23 августа). Нет, не время организовывать конституционное министерство, ибо оно могло бы изгнать сам Конвент и доверить власть интриганам (25 сентября). Нет, не годится, как это предлагает Камбон, начинать создание новых государственных органов, ибо "это частичное исполнение Конституции могло бы парализовать революционные меры и выдать Францию нашим врагам, исполняя их желания. Послушайте их крики: "Разделим патриотов, вызовем распад Конвента". Граждане, дождёмся спокойствия, чтобы осуществить целиком Конституцию, которая вызовет восхищение потомства" (8 октября). Робеспьер и люди из Комитета общественного спасения добиваются полного убеждения. Конституция подождёт.

У политического переходного периода теперь есть название. 10 октября 1793 г. по предложению Сен-Жюста Конвент декретирует, что "французское временное правительство будет существовать до мира". Собрание ожидает от него результатов… На следующий день именно Робеспьер, успокоенный и воодушевленный, поднимается на трибуну Якобинского клуба: "Огонь красноречия сверкал в его глазах, - сообщает журналист, - чистота его чувств отпечатывалась на его лице, он объявил, что у него есть великие истины, чтобы о них заявить". В глубокой тишине он говорит о грядущей победе: "Завтра – день, который будет иметь большое влияние на судьбу объединившихся деспотов, он посвятит себя великой битве на наших границах". Представитель показывает свою уверенность и утверждает, что добродетель, мужество и свобода на стороне республики, армиями которой руководят гордые и молодые генералы, и народ которой готов защищаться. Аудитории требуется только поверить в это; шляпы брошены в воздух, под сводами Якобинского клуба звучат крики: "Да здравствует республика!" 16 октября, в день казни Марии-Антуанетты, австрийцы были побеждены при Ваттиньи, на северной границе. В середине октября объявлено о взятии Лиона и об успехах Шоле в Вандее. Победы сопровождают создание революционного правительства.

Но достаточно ли этого? В ноябре 1793 г. члены Комитета общественного спасения так не думают и поручают Бийо-Варенну доклад и проект декрета о "временном революционном правительстве". В следующем месяце, в то время как революционное правительство организовано (4 декабря-14 фримера), в то время как начинают раздаваться призывы к снисходительности, они хотят уверить в его "необходимости", но также дать правительству более точное определение или, скорее, его теоретически обосновать. 25 декабря (5 нивоза) именно Робеспьер говорит от имени Комитета в Конвенте. После того, как он напомнил, что остаётся многое сделать, он переходит к центральному месту своего высказывания: "Теория революционного правления столь же новая, как и революция, приведшая ее. Ее нечего искать в трудах политических писателей, не предвидевших эту революцию, ни в законах тиранов […]. Цель конституционного правительства — сохранить республику; цель революционного правительства — создать ее"[268]. Вкратце, типология правительств выходит за пределы монархии, республики и деспотического режима, выделенных Монтескье. Рождается новая политическая категория.

Помимо теории революционного правительства, одна фраза поражает аудиторию: "Революция - это война свободы против