Последняя роза Шанхая - Виена Дэй Рэндел

переулке, но ее там не было. Затем вышла на улицу. Под серым небом группа жонглеров в костюмах выступала перед аптекой, рядом с ними цирюльник стриг волосы мужчине, а уличный сапожник подпиливал деревянный башмак. Потом я заметила свитер Маленькой Звезды, мелькнувший среди рикш и марширующих японских солдат. Она снова заплакала, и рядом с ней остановился рикша. Сидящий в повозке мужчина в фетровой шляпе протянул к ней руку.

– Оставьте ее! Отпустите ее! – Я перебежала улицу и вырвала ее из рук мужчины. Прижав малышку к груди, я бросилась через переулок обратно во двор и заперла ворота. Мое сердце бешено колотилось, если бы я появилась на несколько минут позже, то ее бы уже увезли. Я поняла, что вела себя как избалованная эгоистка и заботилась о себе больше, чем о других – больше, чем о ребенке.

Я опустила малышку на землю и присела на корточки. У нее были нос и подбородок Синмэя. Ее черные глаза блестели, несмотря на перепачканное слезами, грязью и керосином лицо. Затем, поджав губы, она снова горько заплакала, маленькое создание, в душе которого жило безмерное количество печали.

Я взяла кастрюлю и поскребла ногтями дно. Оторвав кусочек пригоревшего риса, я протянула его малышке.

Она сунула его в рот и, не разжевывая, проглотила, ее глаза наполнились слезами.

– Помедленнее, – сказала я и снова поскребла дно кастрюли. Несколько твердых кусочков вонзились мне в ногти. Я поменяла руку. – Маленькая Звезда, я твоя тетя. Ты помнишь? Твоя мама скоро приедет за тобой. А до тех пор я буду заботиться о тебе, и пообещай, что ты не станешь убегать от меня.

Она пристально смотрела на меня своими немигающими темными глазами, похожими на драгоценный черный нефрит.

– Обещаешь?

– Угу.

Я наклонилась, чтобы смахнуть кусочек пригоревшего риса, застрявший в уголке ее рта.

* * *

Нам нужна была еда. Я повела Маленькую Звезду на рынок. Никогда раньше я не покупала еду в магазинах, а на рынок ходила лишь раз, мне тогда было пять лет, и служанка взяла меня с собой. Тот рынок представлял собой незабываемое зрелище: на веревках висели связки сырого мяса, ряды прилавков были уставлены козьими головами, ведрами с черной свиной кровью, живой рыбой с белыми брюшками и соломенными лотками с сушеными кальмарами. Но на рынке, который располагался возле комнаты Пэйю, я увидела только два овощных прилавка, где продавались цветная и белокочанная капуста, и лишь один мясной прилавок. Когда я попыталась купить продукты с моей подписью – Шао всегда ставили подпись и платили в конце месяца – продавцы посмеялись надо мной.

У меня не осталось выбора, и я отправилась в три ломбарда, чтобы продать свое норковое пальто и украшения. Я торговалась до последнего, пользуясь своими навыками деловой женщины, борясь за каждый пенни только для того, чтобы увидеть в своих руках тридцать новых фаби. Мне удалось купить на них две чашки риса.

Каждый день Маленькая Звезда плакала от голода. Каждый день я слушала урчание в своем желудке. Я заложила все свои драгоценности и платья, чтобы прокормить малышку. Но из-за дефицита цены на продукты взлетели до небес. Морковка стоила пятьдесят новых фаби, за которые я заложила золотое ожерелье, а чашка риса была равноценна нефритовой вазе. Японцы имели запасы соли, риса, угля и соевых бобов, а мы, местные жители, хватали все, что можно было найти.

Я отправилась на поиски работы. Мой ночной клуб теперь принадлежал китайцу, который целовал японские задницы, а клубом «У Киро» владела группа гангстеров. Я пошла в «У Киро». В прокуренном вестибюле я присоединилась к танцовщицам в облегающих красных платьях. Когда я встретилась с управляющим, мужчиной с золотым зубом, он взглянул на Маленькую Звезду у меня на руках.

– Если ты хочешь работать, оставь ребенка дома. Она оттолкнет клиентов.

Я не могла оставить ее одну. Она сбежала бы на улицу.

Я пошла к своим родственникам, чванливым Шенгам, жившим во Французской Концессии. Я хотела попытаться снискать расположение, и тогда, по крайней мере, у Маленькой Звезды было бесплатное жилье и еда. Они были добры и предоставили нам место на полу и еду. Но через месяц их щедрость пошла на убыль, поэтому я намекнула на свою заинтересованность в браке и попросила их о помощи. Они сказали, что женщине моего происхождения для подобающего брака потребуется нанять сваху, а это будет стоить очень дорого. Кроме того, они считали Маленькую Звезду обузой, и посоветовали прежде, чем заговаривать о браке, избавиться от ребенка.

Крепко обняв малышку, я вернулась к дому с каменными воротами.

На следующий день, несколько раз попросив Маленькую Звезду быть хорошей девочкой, я заперла ее в комнате и начала воровать.

* * *

Я выбирала красивые виллы с балконами из кованого железа и закрытыми ставнями окнами за высокими платанами, бывшие резиденции захваченных в плен или сбежавших американцев и европейцев. В этих домах не было центрального зала, гостиной или крытых колодцев, но имелись столовая, кабинет, бассейн и спальни для прислуги. Перебравшись через забор, я разбила камнем окно, желая попасть внутрь. Войдя в парадный вход, я направилась прямо в помещение для хранения продуктов, которую они называли кладовой, а затем в винный погреб, чтобы забрать все, что могла найти. Многие дома уже были разграблены и опустошены, вероятно, китайскими слугами этих семей, поэтому взять особо было нечего.

Мне удавалось найти упаковки спагетти, пакеты сухой смеси для супа, томатный соус, называемый кетчупом, печенье, иногда даже шоколад, но рис – никогда. Однажды я наткнулась на коробку «Твинки» среди растоптанного стекла и мусора. Зная, что этот десерт был большой редкостью, и за него можно получить хорошие деньги, я аккуратно разорвала упаковку с бисквитным пирожным, вылизала все крошки и сливки внутри – райское блаженство, даже лучше, чем те пирожные, которыми я лакомилась во время послеобеденных чаепитий в отеле Сассуна. Затем я снова завернула их, запечатала, запаяла над огнем и продала на улице. Мне удалось обменять их на предметы первой необходимости, такие как мыло, спички, уголь, рис, керосин и миску. Это была самая выгодная сделка, которую я когда-либо заключала.

Маленькой Звезде нравилось то, что мне удавалось достать, и иногда я брала ее с собой. Но для женщины жизнь на улице была полна риска. В своем облегающем платье, которое начало немного изнашиваться, я опасалась взглядов мужчин. Я подумывала переодеться мужчиной, надеть костюм и брюки, но меня чуть не поймали на краже костюмов в палатке. Поэтому, проникнув в очередной большой двухэтажный дом в