Пустующий трон - Кен Лю

– Я сделала эти фигурки, чтобы научить вас читать! А вы обменяли их на какой-то мусор…

– Меня не интересуют логограммы! – выпалил Танто. – Ненавижу читать! Не хочу читать!

Сердце Тэры было разбито. Она не верила своим ушам.

– Как вы можете такое говорить? Когда мама жила в Дара, ее лучшая подруга Дзоми так стремилась выучить логограммы ано, что отказывалась от пищи, лишь бы лишний раз сходить на урок! Вы хоть представляете, как вам повезло…

– Здесь. Не. Дара, – с вызовом бросил заплаканный Танто.

– Мама сердится! – взвыл Рокири, обеими руками вцепившись в ногу Тэры. – Мамочка, не злись!

Ошеломленная Тэра присела на ковер и залилась горючими слезами от гнева и разочарования.

– Принцесса, спасибо за лунные пряники, – поблагодарила Торьо. – Лотосовая паста очень вкусная. Солдаты и ученые-дара много про нее рассказывали, но я впервые попробовала.

Эта девушка без роду и племени всегда была охоча до новых вкусов и ощущений, с неизменным удовольствием пробуя блюда как агонов, так и дара. Сама она ни разу не брала в руки мясницкий нож, поскольку от вида крови ей становилось дурно, но от жареного мяса не отказывалась.

– Рада, что хоть кому-то понравилось, – сказала Тэра. – Муж и дети эти пряники терпеть не могут.

Они бок о бок косили рис. Перед первым сбором урожая – климат в долине Кири позволял собирать его дважды в год – воду отвели с полей, и острый илисто-смолистый аромат навевал мысли о битком набитых амбарах.

– Может, отдохнем немного? – предложила Торьо, выпрямляясь и утирая пот со лба пучком сухого мха, подвешенным на шее с помощью шнурка из жил. – Сама пряников поешь.

Тэра повернулась к краю поля, где мужчины и женщины расселись кружком, попивая кьоффир и делясь друг с другом историями. Один из танов, Аратен, изображал какое-то сражение. Каждый год Тэра и Таквал приказывали агонам помогать со сбором урожая, но мало кто ступал на поля. Большинство предпочитали «охранять». Аратен был наиболее отъявленным лентяем, утверждавшим, что возня в грязи лишает воинов боевого духа.

– Хорошо, – удрученно согласилась Тэра. – Давай отдохнем.

Они подошли к краю поля и забрались на крытый помост. Здесь обычно обедали в посевной сезон и наблюдали за посевами, отгоняя птиц и прочих вредителей. Отсюда было хорошо видно, что на рисовых полях работали только уроженцы Дара.

– Не понимаю, – произнесла Тэра, сделав паузу, чтобы откусить от пряника и прожевать сочную сладкую массу. – Это же единственный способ накопить силы, чтобы бросить вызов льуку, а они ведут себя так, будто я прошу их броситься в раскаленную лаву. Безусловно, земледелие – тяжелый труд…

– У агонов считается, что порабощение земли противоестественно. Им это занятие не просто не по душе. Они его презирают. К тому же полагают, что поедание растений и зерен – удел танто-льу-наро…

– Предрассудки! Ради победы нужно преодолевать себя…

– Ты хочешь, чтобы агоны стали как дара, – перебила Торьо, – но они другие.

– Ага, зато живот набить не дураки.

Тэра посмотрела за поля, на кладбище у окраины поселения. За прошедшие годы умерло много мужчин и женщин дара. Одни скончались от неизвестных у них дома болезней, другие погибли в когтях хищников и под копытами коров. Кто-то был раздавлен напуганными гаринафинами, кто-то отравился травами или грибами. Кто-то обгорел при взрыве плавильной печи, кого-то зашибло падающими бревнами, на кого-то обрушились строительные леса. Участники экспедиции Тэры понемногу воссоздавали в этой долине фрагменты родины, передавали свою мудрость и знания союзникам. Надгробиями были отмечены могилы храбрецов, отдавших жизнь ради мечты о свободе другого народа. Им уже не суждено увидеть родную землю; их духи не притронутся к логограммам ано, не насладятся благовониями и напитками, поднесенными потомками во время Праздника ухода за гробницами. Найдут ли они путь к Реке-по-которой-ничего-не-плавает, встретятся ли со своими предками?

Тэра прослезилась. Одна из могил принадлежала адмиралу Миту Росо, который погиб, защищая детей агонов от пробравшейся в долину стаи волков. Умирая, он шепнул ей: «Вы копия своего отца, и для меня было великой честью служить вам обоим. Хуголу фа гира ки. Ренга, если получится, отвезите мой прах в Дара».

Но была ли она столь же умелым вождем, как отец? Тэра старалась давать агонам все, что в ее силах, однако не все жертвы оценивались по достоинству. От закаленного металлического оружия агоны не отказывались, но даже и не думали учиться выплавке железа и кузнечному делу. Они жаловались на то, что слишком много земли выделено под распашку, а размер стад каждого племени строго ограничен. Они выживали благодаря пище, выращенной Тэрой и ее соратниками, а сами при этом не желали марать руки и ноги в грязи. Даже собственные дети Тэры не понимали, почему мама грустит всякий раз, когда бьется привезенная из Дара тарелка или рвется старое платье.

– Агоны говорят, что от риса и пшеницы у них животы пухнут, как у коров. – Беззаботный голос Торьо оторвал Тэру от размышлений.

– Что?

– Зерно для них все равно что силос.

– Чушь полнейшая.

– Ой ли? – Торьо развела руками. – Я могу понять, почему агоны так думают. Они тоскуют по свободе, по тем временам, когда могли спокойно кочевать по степям со своими коровами и охотиться на диких птиц и зверей у моря Слез. Скучают по зимним праздникам, когда можно было поставить на стол десять разных видов дичи…

– Земледелие позволяет наиболее эффективно использовать нашу ограниченную землю, а охота опасна, потому что охотникам приходится покидать долину…

– Твоя логика понятна, – ответила Торьо, – но сердцу не прикажешь. Здесь, например, непросто выращивать лотосы, но ты все равно велела Радзутане и остальным попробовать.

– Это другое! Я просто хочу, чтобы мои дети не забывали о своих корнях, а агонам нравится все примитивное и отсталое. Это приведет нас к гибели!

Торьо бросила на собеседницу странный взгляд:

– Многие поколения степного народа выживали в этих суровых краях. Судя по твоим рассказам, напав на Дара, они косили противника, словно рис серпом. Примитивные люди на такое не способны.

Разумеется, Тэра понимала, что степь не слишком годится для земледелия. Агоны и льуку приспособились к окружающей среде, как кулачковые кактусы, восковые колючки и острая кровяная осока. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

– Агоны недальновидны, словно дети. Я всего лишь прошу их о временных жертвах ради будущей победы.

– Но в том-то и дело, – заметила Торьо. – Они беспокоятся о будущем, о своих детях.

– Что ты имеешь в виду?

– Они переживают, что их дети вырастут трусами и слабаками, не способными сойтись один на один с саблезубым