Оникромос - Павел Матушек

которые видели Барга Дрод своими глазами. Все это казалось слишком нелепым. Она даже не хотела приезжать сюда, но не она принимала решение. Энн направил сюда наниматель – инженерный концерн «Нефастис». Для сотрудников этого учреждения не было секретом, что он финансируется из бюджета министерства обороны и пользуется таким большим влиянием в научных кругах, что открытая критика решений совета может поставить крест на дальнейшей карьере. Поэтому в тот момент, когда кто-то наверху решил, что именно скептицизм Энн делает ее лучшим кандидатом для поездки в Антарктиду, ее судьба была предрешена и ей, хотела она того или нет, пришлось только смириться с фактом и собирать вещи.

Энн медленно поднималась на пологий склон Эребуса. Ее сопровождали десять человек. В основном мужчины. Это раздражало Энн, и она не знала почему. Она вовсе не была феминисткой. Вопросы равноправия ее не интересовали. Да и вообще мало что вызывало в ней интерес. Почти ничего. С некоторых пор она чувствовала себя пустой и невесомой, как скинутая при линьке кожа, которая смутно вспоминает теплую энергию живого тела и неумело воспроизводит его привычки, интересы, способы взаимодействия с миром. Работа не приносила никакого удовольствия, но была для нее так же важна, как воздух, которым она дышала, поскольку вынуждала совершать схематичные и повторяющиеся действия, постоянно поддерживающие иллюзию жизни, которую Энн вела вопреки своей воле. Вне рамок профессиональных обязанностей она справлялась еще хуже. Часто ловила себя на том, что, сделав покупки, не помнила, что купила. Ей приходилось заглядывать в сумку, чтобы посмотреть, что она в ней принесла. Однако, просматривая содержимое пакета, не могла понять, почему между маслом, хлебом, замороженными сэндвичами, молоком, нарезанным мясом или другими товарами первой необходимости находятся загадочные предметы, присутствию которых нет никакого логического объяснения. Раз это был игрушечный автомобиль с дистанционным управлением на батарейках, в другой – пластмассовая фигурка инопланетянина. Встречались также комиксы, лосьон после бритья, мужской дезодорант или галстук в коричневую полоску. Откуда они взялись? Энн жила одна. Совсем, совсем одна. Она также не вступала в тесные отношения с мужчинами и не поддерживала контактов с семьями, воспитывающими детей. Наоборот, избегала и тех и других. Она заставляла себя есть, вынуждала себя разговаривать с людьми. В свободные дни у нее не было причин вставать с постели, и, лежа часами, она смотрела то в потолок, то в пустые стены. Тишина оседала на нее, как пыль. Энн ничего не чувствовала. С того дня, когда ее муж Рэй забрал из школы их восьмилетнего сына Брайана и мгновение спустя оба попали под грузовик, она была как мертвый предмет, втянутый в абсурдные обязанности живых, потому что вместе с гибелью тех, кого она любила, в ней также умерли все эмоции и чувства. Это произошло пять лет назад. Пять долгих стерильных лет. Вынужденный приезд в Антарктиду казался Энн естественным следствием давнего чувства отчужденности и бесцельного дрейфа. Словно ветер перенес ее наконец в царство пустоты, где ледяная пустыня является прямым продолжением неподвижного вакуума, замораживающего изнутри кости Энн.

Она с трудом, шаг за шагом, преодолевала очередные ярды. Держалась рядом с Уильямом и слышала тяжкое дыхание его людей. Трудно было всем. Они двигались зигзагами, преодолевая ледяной оползень, – и вдруг добрались. Энн была уверена, что это и есть цель их пути. Темный излом трещины, четко выделяющийся на белом фоне.

– Скоро увидишь, – выдохнул Уильям.

– Что?

– Барга Дрод.

– Ведь уже видно.

– Где?

– Ну вот же, прямо перед нами.

– Там ничего нет. Он появится только за следующим торосом.

– Тогда что это такое?

– Тебе что-то привиделось.

Они миновали тесную и длинную расщелину и остановились у Барга Дрода. Уильям подозрительно посмотрел на Энн, но ничего не сказал. За ним, высоко над его головой, из склона Эребуса горизонтально выступал огромный нарост темного кристалла, торчащий, словно угловатый осколок диска, который впился в вулкан с такой силой, что почти полностью застрял в скале. Сверху его покрывал толстый слой мерзлого снега, а снизу свисали ледяные зубы длинных сосулек. На выпуклом ободке темнели большие шестиугольные отверстия – они напоминали ячейки гигантских пчелиных сот, в которых сгущался мрак. Один из этих проемов прилегал к склону. Именно к нему и направился Як. Наконец он добрался до места, остановился на пороге Барга Дрода, обернулся и помахал рукой. Энн показалось, будто Як сделал это специально для нее. Она вздрогнула.

Следуя по следам Яка, они поднялись наверх и вошли в гигантский грот, ничем не напоминавший сооружения, возведенные людьми. Высокий сводчатый потолок тонул в глубоком полумраке, хотя через семь проемов, таких огромных, что их трудно было назвать окнами, проникало довольно много света. Энн подошла к ближайшему и восхищенно вздохнула. Зрелище открывалось потрясающее. Казалось, Барга Дрод парит над бескрайней арктической равниной и медленно плывет к обледеневшему горизонту. Энн наблюдала за этим, словно под гипнозом. С улыбкой повернулась к Уильяму и произнесла:

– Как здесь красиво!

Улыбка застыла на ее лице. Она вдруг поняла, почему здесь никто не разговаривает. Эхо превратило слова в плотный ком низких вибраций, обернутый шелестящим стоном. Невидимая звуковая форма дважды обогнула Энн, а затем уплыла вдоль по коридору, уводящему вглубь Эребуса.

– Привыкнешь, – прошептал Уильям. – Сначала все очень нервно реагируют. Не случайно это место назвали Домом Голосов. Постарайся говорить потише. Это помогает. Не производит такого эффекта.

– Мог бы и предупредить…

– Не сердись на меня. Это наш маленький ритуал. Каждый, кто приходит сюда впервые, должен пройти через него.

– Ну вот.

– Ой, да ладно, это же пустяки. Лучше присмотрись к стенам. Что ты об этом думаешь?

– Материал напоминает бурый халцедон. Четкие регулярные насечки, никаких следов обработки… Везде это так выглядит?

– В точности так. Сама увидишь. В коридорах насечки обычно перпендикулярны земле, но не всегда…

– Да, я читала об этом в отчетах. Какой-то исследователь написал, что на первый взгляд Барга Дрод напоминает огромный кристалл, выращенный в лаборатории неизвестным методом. Я этому не удивляюсь. Трудно поверить, что он появился сам по себе.

Уильям отвел Энн в сторону от своих людей, занимавшихся установкой лагеря, и спросил:

– Ты когда-нибудь видела такое?

– Я никогда не сталкивалась с подобной технологией.

– Даже в Марфе?

Энн косо посмотрела на него.

– Ты пытаешься меня спровоцировать?

– А говорят, что это я подозрительный… Как ты думаешь, что я здесь делаю? Я уже двенадцать лет участвую в проекте «Трубопровод», то есть с того момента, как был обнаружен первый вход. В моем присутствии была открыта Решетка в Марфе, и именно моя команда первой вошла в