Последний гвоздь - Стефан Анхем

некуда, и если хочешь побыть наедине, я могу подождать снаружи, а ты выйдешь, когда будешь готова.

– Я бы хотела, чтобы ты остался, – сказала она, не отпуская его руку. Иначе она бы потеряла равновесие и рухнула.

– О’кей, ты готова?

– Как я пойму это?

– Все будет нормально. – Он взялся за угол ткани и отогнул его в сторону.

Слезы, хлынувшие в тот самый момент, как она увидела его лицо, застали ее врасплох. Безмятежное лицо с закрытыми глазами, которое ничто уже больше не могло побеспокоить. В отличие от нее, стоявшей там и дрожавшей, как будто внутри у нее что-то сломалось.

Она знала только, что у них есть имя преступника. Женщина по имени Дуня Хугор. Однако она не знала, почему и как она убила Яна. Слейзнер спрашивал ее, сколько ей нужно подробностей, и она ответила – как можно меньше. Но теперь она хотела знать. Теперь она хотела услышать, что именно сделала эта женщина с ее мужем.

– Первое, что мы должны сделать, – убедиться, что это действительно Ян. – обратился к ней Слейзнер. – Поэтому вопрос в том, нужно ли тебе для этого увидеть больше.

– Что она с ним сделала?

– Прости?

– Эта Дуня. Что она сделала с моим Яном? Хочу, чтобы ты рассказал все, что вам известно.

– Ох, Лоне… – вздохнул Слейзнер и покачал головой. – Нам правда надо идти по этому пути сейчас?

– Мне нужно знать. Неужели ты не понимаешь? Здесь же лежит мой Ян. Мой муж, которого вдруг просто не… просто не стало.

– Конечно, понимаю. – Слейзнер кивнул и обнял ее. – Я прекрасно понимаю. – Он прижимал ее так близко к себе, что она чувствовала запах его дезодоранта. Того же самого, которым всегда пользовался Ян, «Диор Саваж», – она купила ему его на Рождество после того ужина на Исландс Брюгге. – Но через несколько дней нам будет известно намного больше, и тогда, я думаю, ты тоже будешь больше готова, – продолжал он, касаясь ее спины легкими движениями.

Она до этого не могла решить, надевать ли какое-то пальто или куртку, прежде чем в конце концов пришла к выводу, что на улице слишком жарко. И вот теперь она стояла здесь в своем тонком летнем платье со слишком большим вырезом сзади и чувствовала, как его пальцы скользят вверх и вниз по позвоночнику.

– Однако могу обрадовать тебя тем, что она под арестом, – продолжал он, пока его рука исследовала ее спину. – Но мы еще ничего не обнародовали, поэтому пообещай пока держать это при себе.

Она кивнула, хотя была полностью сконцентрирована на его руке. Ей хотелось лишь схватить ее и закричать, чтобы он остановился.

Но сил у нее хватало только на то, чтобы покачать головой.

– Ну вот. Все хорошо, Лоне. Все хорошо. – Одной рукой он погладил ее по волосам, в то время как другой скользнул дальше, под платье.

– Ким. Я не хочу.

Он шикнул на нее и продолжил ее поглаживать.

– Я понимаю, что это тяжело. Но все будет хорошо. Обещаю. Пока мы поддерживаем друг друга, все будет хорошо. Это сейчас самое главное. Понимаешь, о чем я? – Он прекратил ласки, ища ее взгляд.

– Не знаю.

– Я хочу сказать, что ты в этом не одинока. Возможно, ты так чувствуешь, но это не так. Я тут, рядом, и сделаю все и еще чуть-чуть, чтобы выяснить, что именно произошло, и проследить, чтобы эта Дуня Хугор была наказана, не один раз, а многократно. Так что, что касается этого аспекта, можешь не беспокоиться. Даю слово. Вообще не беспокойся. Ты тут?

Она не знала, но все равно кивнула.

Поцелуй стал полной неожиданностью, и она осознала, что происходит, только когда он прижал к ее губам свои и она почувствовала, как кончик его языка пытается проникнуть внутрь. Она попыталась отстраниться и оттолкнуть его. Потом она намеревалась принять его предыдущее предложение оставить ее в покое, подойти к раковине в углу и прополоскать рот.

Но это оказалось не более чем намерением. Она так ослабла, что не могла сопротивляться, и хоть у нее между губами оставался лишь крошечный просвет, его язык сумел проникнуть и заполнить ее рот. Чтобы не задохнуться, она позволила своему языку сопротивляться, словно в танце между ними. В танце, в котором она участвовала лишь однажды у него в ванной во время того грязного ужина. И, как и в тот раз, это была одновременно и игра, и борьба, как у двух тигров, поднявшихся на задние лапы, которые прекрасно знали, кто из них выживет, когда уляжется пыль.

Пощечина прилетела как будто сама собой, и она почувствовала, как ладонь налилась кровью после удара.

– Думаю, тебе нужно уйти, – услышала она собственные слова. Да, она его ударила. Но очевидно, это было необходимо, чтобы заставить его остановиться и понять, насколько это неправильно. Насколько ужасно во всех смыслах. К реакции она была готова. Тем не менее, ей было трудно точно понять, что произошло после удара, кроме того, что ощущалось это, словно она получила хлыстовую травму. В тумане она попыталась оттолкнуть его, но он был слишком силен.

То, что произошло дальше, она до конца своей жизни будет пытаться заглушить таблетками, алкоголем и чередой нездоровых отношений.

46

За круглым маленьким столиком в глубине кафе Мортен Хейнесен заталкивал в себя еще один кусок сухого бутерброда с салями и сыром бри, в котором было слишком мало масла, слишком мало салями и, самое главное, слишком мало бри. Но ему нужно было купить что-то кроме кофе, чтобы позволить себе занять место для работы.

Хеммеру и Берн сторфф он сказал, что пропустит ланч и пойдет прогуляться, а чтобы не столкнуться с ними или с другими знакомыми, он решил сесть в одном из кафе неподалеку от Стрегет.

Все это было совершенно на него не похоже. Но в последние дни события развивались так быстро. Принимались решения и достигались успехи, и он был перегружен уже только тем, что старался поспевать за всем.

Теперь ему нужно было порефлексировать и замедлиться, чтобы ясно мыслить, и поэтому он не мог сидеть за своим столом, где все упорно высказывали ему свое мнение.

Бутерброд разбухал у него во рту, словно строительная пена, и как только никто не смотрел в его сторону, он выплевывал хлебный шарик в салфетку, которую он, в свою очередь, прятал под еще большим количеством бумаги. Компьютер уже стоял открытым на столе. Все, что ему нужно сделать, это вставить USB-накопитель, чтобы спокойно еще раз