Анарх - Дэн Абнетт

Славные дни и благородные концы Первого и нафес Единственного были воспоминаниями. Реальность и будущее были намного более холодными местами. Ему пришлось перепредставлять свою собственную судьбу.

Но даже он никогда не мог представить это. Не это. Вонючий, незамеченный конец в запечатанном фесовом подземелье, которое перемещается вокруг него, как живая тварь, как ведовской лабиринт из старых мифов. И монстра из ночных кошмаров, прямо из тех самых детских сказок, идущего за ним, фыркающего у него по пятам и дегустирующего его следы.

— Итак, свеча зажжена, и есть свет, — сказал Цвейл. — Но свеча тоже отбрасывает тень, так ведь? Так ведь?

— Да, отец.

— Тень есть, потому что есть свет, — сказал Цвейл.

Домор бросил взгляд на старика. — Разве? — спросил он. — Или тень все еще там, когда свет гаснет, и мы не можем увидеть ее, потому что становится темно?

Цвейл нахмурился. — Ебать-колотить, парень, — воскликнул он. — В этом некая глубокая философия.

— Простите.

— Нет, я просто пришел к мысли, что в моих размышлениях...

— Нет смысла.

Цвейл сделал паузу, почесал голову, а затем вытащил полу своей робы из воды и выжал. Он продолжал это делать. Домор не был уверен, зачем. Как только он бы выжал ее, Цвейл мог бы просто уронить ее обратно в воду и продолжить идти.

— Ладно, — сказал Цвейл. — Вот, что я думаю. Тьма следует за светом, понимаешь? Как будто... как будто она может чуять это.

— Угу.

— С другой стороны, свет и тьма, каждому нужно, чтобы другая сторона выжила. Чтобы существовать.

— Точно.

— Они не могут существовать друг без друга. Они не могут быть разделены.

— Я часто думал об этом, — сказал Домор, на самом деле не слушая.

— Значит, мы в дерьме, — сказал старик, — мы в этом ужасном, ужасно дерьмовом дерьме по яйца, потому что она здесь.

— Кто?

— Ты, что, не слушал? Она. Святая. Моя возлюбленная Беати.

— Ой. — Домор сделал паузу. — Я подумал, что вы имели в виду Йонси.

— Йонси? — спросил старик, озадаченный. — Зачем мне иметь в виду Йонси?

Домор пожал плечами.

— И, Шогги? Почему ты подумал, что я имел в виду ее?

Домор покачал головой. — Йонси странная, — сказал он. — Странности окружают ее. Разве вы никогда не замечали это? И эта вещь, которую мы продолжаем слышать, это звучит так, как, что бы это ни было, пришло за ней в Низком Острие. Я слышал это, отец. Это звучит точно так же.

— Я не знаю, Шогги, — сказал Цвейл. — Ужасно думать так о маленькой девочке.

— Она не маленькая девочка, — сказал Домор. — Она... слушайте, я люблю Колеа. Он мой брат. Далин хороший парень. Твердый и храбрый. И Тона, ну, она прошла через ад, чтобы вырастить их. Но Йонси... я не единственный, кто так думает. Элоди, она напугана ее. Даже Гол.

Цвейл обдумал это мгновение, затем начал громко смеяться.

— Шшшш! — произнес Домор, встревоженный.

— Ты думаешь, что за нами идет Йонси? — рассмеялся Цвейл.

— Нет, не думаю.

— Йонси. Хррр! Йонси? Я слышал кое-какие точки зрения в свое время...

— Ладно, вы только что сказали, что это была Святая.

— Нет, не говорил! — резко сказал Цвейл. — Я сказал, что здесь тьма, потому что она здесь. Она – свет, Домор. Свет Трона. Просто настолько притягательный. И тьма тянется к этому. Тень варпа, понимаешь? Она – свеча...

— Я понял.

— ...а варп, понимаешь, это...

— Я уловил. Архивраг, Губительные Силы, они здесь сегодня ночью, потому что она здесь.

— Во дворце, — кивнул Цвейл. — Я могу ощущать ее присутствие, взывающее ко мне.

— Значит, мы не цели? — спросил Домор. — Мы просто на пути?

— Полагаю, что так. Тьма пришла за ней. Она сильная, и она справиться с этим, но я надеюсь, что рядом с ней верные солдаты.

— Может быть, ее еще тут нет, — сказал Домор, шлепая дальше. — Не было никакого уведомления. Никакого церемониального приветствия...

— Ох, она здесь. Я сказал тебе, что могу чувствовать ее...

Цвейл затих.

— Отец?

Домор обернулся. Цвейл остановился, глубоко задумчивый.

— В чем дело?

— Я могу чувствовать ее, — сказал Цвейл. — Я могу чувствовать, что она поблизости.

— Так вы сказали.

— Нет, Шогги. Подумай об этом. Я могу чувствовать ее. И я думал, ну, что это хорошо и обнадеживающе. Комфортно. Но я могу чувствовать ее. Как магнит чувствует настоящий север.

— Что?

Цвейл внезапно повернулся и начал шлепать туда, откуда они пришли.

— Отец? Отец!

— Идем, Шогги! — откликнулся Цвейл. — Я был дураком, что есть, то есть! Это было прямо у меня перед глазами, и я упустил это.

— Что было?

— Я могу чувствовать ее зов, — решительно сказал Цвейл. — Боже, Домор. Ты не слушал? Не отставай. Она может вывести нас отсюда. Мне только нужно слушать, позволить себе чувствовать. Потом следовать. Быть ее пилигримом, ее имхавой, прямо так, как я делал всю свою жизнь. Следовать по ее пути. Идти к ней, откуда бы она не позвала. Позволить ей направлять меня из тьмы к свету. И тебя, конечно же.

— Мы там уже были, — запротестовал Домор.

— Мы уже везде были, — ответил Цвейл. — В этом месте больше нет смысла. Варп позаботился об этом. Мы просто следуем за светом. Что?

Домор улыбался. — В этом столько же смысла, как и во всем, что я