Анарх - Дэн Абнетт

в ближайшую. Жидкость за стеклом была темно-зеленой, в ней плавали обрывки волокон, похожие на осадок какого-то грязного канала. В воде была тень. Человеческий труп, сгнивший до костей, плавающий, как призрак. Он выглядел похожим на труп утонувшего моряка, который пробыл в воде долгое время.

В заиленной воде в следующей камере был похожий труп. Сирдар мельком взглянул на него. Труп внутри внезапно дернул головой и уставился на него слезящимися глазами без век, его рот без плоти защелкал.

Сирдар отпрянул от стекла. Он мог слышать скрежещущий, булькающий голос. Он шел из громкоговорителя камеры. Он увидел, что кабели прикреплены к вискам трупа.

Это были стазисные емкости, заполненные питательной жидкостью. Заключенных удерживали во временной паузе, их разумы были присоединены через аугметические связи к вокс-решеткам, которые произносили их мысли.

Он подошел к третьей емкости. Жидкость здесь была немного чище, как будто емкость заполнили всего лишь несколько дней назад. Внутри плавал утонувший человек. Его волосы были черными, его одежда была оборванной солдатской одеждой Имперской Гвардии. К его вискам тоже были прикреплены кабели. Его плоть была бескровно белой и иссохшей от длительного нахождения в воде.

— Фес, — пробормотал сирдар. Он узнал лицо. Прошло время, и оно было старее, но ошибки не было.

Он положил руки на грязное стекло.

— Привет, — прошептал он. — Ты меня слышишь? Это я. Это Оан.

Фигура внутри зашевелилась, как будто задергалась от плохого сна. Несколько маслянистых пузырей сорвались с ее губ.

Сирдар огляделся. Рядом с люком была контрольная панель. Он мало чего знал о стазисных устройствах. Он не знал, может ли внезапное отключение повредить субъекту.

Времени обдумывать это не было. Он дернул переключатель, который должен открыть водосток и опустошить емкость.

Уровень жидкости внутри емкости начал падать. Сирдар мог слышать, как она булькает и течет потоком в подпалубном дренаже. Тело внутри медленно появлялось, теряя плавучесть и оседая в углу металлической цистерны.

Пока уровень жидкости падал, сирдар увидел свое отражение в стекле, и снял шлем. Если пленник переживет освобождение, он хотел, чтобы тот смог увидеть его лицо.

Как только уровень жидкости достаточно спал, сирдар открыл люк. Оставшаяся вода, застоявшаяся и грязная, расплескалась вокруг его ботинок. Емкость воняла органическими отходами и бактериальными процессами.

Человек внутри был вялым. Мертвым или без сознания. Сирдар схватил его и вытащил наружу. Его плоть была холодной и необычно бесцветной. Сирдар вырвал кабели из его висков, оставляя маленькие бескровные проколы, и стал давить ему на грудь. Мерзкая субстанция потекла из его безвольного рта и ноздрей.

— Ну же, — прошептал сирдар. — Не позволяй, чтобы это было привет и прощай.

Человек забился в конвульсиях, и начал кашлять и хватать ртом воздух. Его глаза открылись. Его рвало слизью и слюной, пока сирдар поддерживал его.

Он посмотрел вверх на сирдара, моргая в тусклом свете. Возвращался кое-какой цвет, и его плоть начало показывать багровые синяки от побоев и множества незначительных боевых ран.

— Оан? — спросил он, его голос состоял из ничего.

— Здравствуй, Брин, — сказал Макколл. — Давно не виделись.

Макколл обхватил руками Брина Майло, как человек, приветствующий сына, которого, как он думал, потерял навсегда.

XIII. К СВЕТУ

У Луны Фейзкиель был чересчур упорядоченный и компульсивный разум. Это было отмечено, не всегда в лестном виде, и стало причиной ее карьерного пути в Префектус, а не в обычной командной структуре Милитарума.

Когда роты Призраков и свита прибыли в подвал, событие, которое, ей казалось, произошло месяцы назад, она прошла каждый сантиметр погребов, чтобы изучить планировку.

Сейчас для нее эта информация была бесполезной, и это глубоко беспокоило ее. Ей нравилось иметь твердые, поддающиеся проверке факты, которые давали ей власть над собственным положением. Это было потеряно, и она чувствовала, как ее давно подавленные страхи возвращаются.

Коридор, по которому она шла, был длинным. Она знала, что ни один коридор во всем подвале не был таким длинным или таким прямым. Окружающая обстановка повернулась против них, изогнутая варп-аурой или чем бы то ни было, что преследовало их.

Что бы это ни было, это производило звук, который она впервые услышала у Низкого Острия, звук, который засел в ней с тех пор и бросил ее в нисходящую спираль страхов.

Она шла впереди, контролируя дыхание, чтобы избежать панической атаки. Мерити и Мерин шли за ней. Мерити казалась встревоженной, а Мерин был либо травмирован, или не желал скрывать свою обычную, зловещую натуру. Он рассказал очень мало о том, что с ним случилось, несмотря на ее вопросы. Люди погибли. Его отряд. Что-то разорвало их на куски.

Информация – специфические детали – была инструментом, которая позволяла ей усиливать контроль. Нежелание Мерина помочь ей усугубляло у нее ощущение, что она теряет контроль.

— Ты уверена, — спросила она, — что мы тут внизу всего лишь час?

— Около того, — сказала Мерити.

Было трудно признать это. В этом не было смысла и это не подтверждалось собственным опытом Фейзкиель.

— Я больше не уверена, — добавила Мерити. — Я ни в чем не уверена.

— Почему ты спустилась сюда? — спросила она Мерити. — Ты спустилась в подвал. Зачем?

— Я... — произнесла Мерити. Она ослабила хватку на карабине. — Это важно?

Фейзкиель посмотрела на нее.

— Ты работала с кабинетом Лорда Исполнителя наверху, во дворце, но решила спуститься.

— Я пришла, чтобы найти вас, — сказала Мерити.

— Касательно инцидента в Низком Острие? — спросила Фейзкиель. Она возилась с передней частью своего мундира в напрасной попытке стереть пятна.

— Да, — сказала Мерити. Она болезненно осознавала то, что Мерин пристально смотрит на нее прищуренными глазами. — Слушайте, это вряд ли важно прямо сейчас, так ведь, комиссар?

Фейзкиель повернулась к Мерити и показала ей то, что, как она надеялась, было ободряющей улыбкой.