Анарх - Дэн Абнетт

Все, что им надо было сделать, так это вытащить грузовик из зоны поражения. Затолкать его на склон. Всего лишь сотни метров было бы достаточно.

Сотни метров. Под непрерывным огнем. Толкая пятитонный грузовик, несущий полторы тонны взрывчатки.

Воздух на корабле был затхлым и влажным. Корабль, явно, перенес повреждения за прошедшую неделю, и основные климатические системы были отключены для ремонта. Сирдар прошел зоны, где основное освещение было отключено и фонари с красными линзами висели на перекладинах, чтобы предоставить временное освещение. Масло, смазка и грязная вода капали сквозь палубы и соединялись под решетчатым полом коридора. Некоторые секции были полностью перекрыты.

Сирдар слышал вой силовых инструментов и разбрызгивающиеся хлопки сварочного оборудования. Несколько секций были забиты строительным мусором и корзинами с битым пластеком и церамитом. Толпы сервиторов и изможденных человеческих рабов работали, чтобы очистить от детрита проходы и отсеки. Сыны и члены экипажа брели мимо.

Шипящий шепот был повсюду. Он царапал в его ушах, и дергал в его мозгу. Он был намного, намного громче внутри корабля.

Большинство ответвлений и люков отсеков, сирдар проходил легко, без обсуждения со стороны сынов, расположенных у каждой точки. На одной, чрезмерно усердный охранник окрикнул его, когда он проходил. Сирдар продолжил уверенно идти, как будто он не заметил оклик, а охранник не последовал за ним.

На одном ответвлении, он был остановлен двумя этогорами, которые ругали его больше минуты за нездоровую жару на борту корабля и отсутствие циркуляции воздуха. Сирдар кивнул, сверился с планшетом, и пообещал, что немедленно с этим разберется.

Доступ был тревожно легким. Все, что потребовалось – это уверенность, способность выглядеть так, как будто ты отсюда, и несколько слов на языке, чтобы тебя пропустили. Достаточно цели в твоем быстром шаге, и никто не одарит тебя вторым взглядом.

К тому же, у Архиврага не было причин, чтобы поднять тревогу. Они были в сердце Оплота, безопасного места, неизвестного Имперской разведке. Единственные Имперские человеческие существа в радиусе девяноста километров были в кандалах.

Карцер находился на восьмой служебной палубе в кормовой части. Большинство заключенных содержались на берегу, особенно те, которые сообщили, что они готовы сменить сторону и принять зачисление на службу. Только наиболее значимые были отправлены на борт корабля.

Такие, как энкил вахакан.

Сирдар ошивался в тенях колодца межпалубной лестницы несколько минут, и наблюдал за происходящим у входа в карцер. Там были внешняя и внутренняя клетки, большие и тяжелые откатывающиеся металлические рамы, и между ними был пост безопасности, укомплектованный двумя массивными охранниками из Сынов. Там была маленькая оперативная консоль, встроенная в стену, вокс и панель безопасности, и .20 с подающей лентой на триподе, производства Урдеша, смонтированный, чтобы прикрывать внутренний отсек карцера через вторую клетку.

Пока сирдар наблюдал, пришли дамогор и два сына, и получили доступ к внешней клетке, используя ключ доступа. Они, кратко, поговорили с охранниками, которые использовали свой собственный ключ, чтобы пропустить их через внутреннюю клетку. Несколькими минутами позже, другой дамогор вышел один, запирая внешнюю клетку безопасности своим собственным ключом.

Сирдар последовал за ним по служебной палубе до перекрестка, подождал, пока отряд сынов поспешно пройдет мимо, затем выкрикнул вопрос, чтобы привлечь внимание дамогора. Сирдар оставил его тело забитым в служебный шкафчик.

Сирдар вернулся к карцеру с ключом дамогора.

Без промедления, он прошел внутрь.

Охранники посмотрели на него.

— Деш арад вой толтум, — сказал сирдар. Еще допросы.

— Кого? — спросил один из охранников.

— Энкил вахакан, — ответил сирдар.

Охранники замешкались. Один сказал, что их не уведомили. Ничего не было запланировано.

— Он послал новые вопросы, — ответил сирдар, пожав плечами. — Он желает, чтобы их допросили сегодня ночью. Вы собираетесь быть теми, кто задерживает его от получения ответов? Это на вас, братья. Я просто скажу, что вы делали свою работу.

Охранники переглянулись. Один встал, отпер внутреннюю клетку, затем отодвинул ее.

— Милость его голоса направляет вас и заглушает всю неправду, — сказал сирдар, когда выходил из клетки. — Я ненадолго.

Блок карцера был вонючим, адским королевством. Он был освещен запятнанными веками светосферами в железных клетках, и палуба и стены никогда не чистились. Они были покрыты налетом боли и страданий. Некоторые из камер в блоке были незаняты. Сквозь открытый люк одной, сирдар увидел, как человека пытает дамогор, которого он видел входящим в карцер десятью минутами ранее. Его сыны, раздетые до пояса, делали работу, пока офицер стоял и смотрел, задавая один и тот же вопрос снова и снова.

 Человек был Урдешским полковником, заключенным высокой ценности. Он был так далеко в забытьи, что больше не издавал ни звука и даже не вздрагивал, пока сыны работали с его плотью проволочными ножами.

Глаза человека просто пристально смотрели мимо его мучителей в коридор, уставившись на свободу, которую он больше никогда не узнает. Он заметил, что сирдар наблюдает за ним. Их глаза встретились.

Пристально смотрящие глаза человека дернулись. Его рот двинулся, слегка истекая слюной. Он понял. Он увидел то, что все из воинства Сека на борту упустили.

Несмотря на униформу и подбородочный руку-ремень, он увидел глаза сирдара. Выражение в них. Ужас и сострадание.

Сирдар замешкался. Он хотел войти, чтобы отомстить офицеру и двум сынам. Он хотел освободить Урдешца от страданий.

Он не мог позволить себе диверсию такого рода.

Очень медленно, он покачал головой. Не надо.

Затем он сотворил символ аквилы.

Урдешец не ответил. Он просто закрыл глаза.

Сирдар поспешил дальше. За блоком обычных камер была зона, зарезервированная для более специализированного удерживания. Предупреждающая отметка на странице, вырванной из книги Олорта, совпадала с символом, нацарапанным над арочным проходом. Безопасность высочайшего уровня.

Он проверил, что поблизости никого нет, затем деактивировал защитное поле и прошел в арку. Промозглая и покрытая ржавчиной комната за ней была восьмиугольной. Каждая секция стены представляла собой тяжелый люк с громкоговорителем, встроенным в большое окно из усиленного стекла.

Окна люков были грязными, но было ясно, что каждое выходило в затопленную камеру. Сирдар всмотрелся