Сквозь тьму и свет - Райан Кейхилл

держала в руке длинную валину из ясеня, а на бедре носила короткий меч. А еще у нее имелось три черных кольца на правом предплечье и два на левом.

Ее напарник, Тюрам, был немного ниже и выглядел лет на пятьдесят. Его отличали светлые волосы, мощная грудь и глаза, которые, как казалось, никогда не мигали.

Зелено-золотая кольчужная юбка указывала на принадлежность к Дому Дерингал, а кольца татуировок на левой руке говорили, что он мастер меча.

Элайна совершенно определенно не хотела рисковать. И Дейн ее не винил.

Однако ему было интересно, куда она пошла. Сестра не могла вернуться в Редстоун после того, что для него сделала, – еще одна вещь, которую он у нее отнял. Он спросил у Джаны и Тюрама, но они оказались неразговорчивой парой. На данный момент они ничего ему не сказали, кроме собственных имен, и даже это оказалось равносильно по сложности добыче крови из камня, в особенности с Джаной. Но Дейн пока не стал прибегать к элю. Обычно эль развязывал языки. Он решил, что попробует этот метод вечером.

Наклонившись вперед, Дейн оперся локтями о колени и оглядел гавань Стормхолд, укрытую внутри горы под городом, который дал ей название. Тот факт, что импровизированная группа повстанцев отыскала достаточное количество магов-строителей, сумевших создать мощную крепость, впечатлял сам по себе. Не говоря уже о том, что им удалось скрыть сам факт ее существования.

Четыре лодки стояли у причала рядом с более крупным кораблем, вроде того, на котором приплыл он. На большинстве из них поставлялись ящики с фруктами, мясом, овощами и одеждой – припасы, необходимые для выживания. Но на других Дейн видел груды оружия и доспехов: стрелы, мечи, копья и щиты.

Суда, привозившие оружие и доспехи, почти всегда приходили из Кораклона. Даже если бы на парусах не было бледно-голубых знаков, вырезанные на носах лодок из дерева фигуры Кальмаров Оранака – символов Дома Кораклон – делали это очевидным. Корабли приходили сюда из Айронкрика.

Однако внимание Дейна в первую очередь привлекли корабли, которые доставили апельсины. Не просто апельсины, а апельсины, превосходившие размерами его кулак, с толстой кожурой, покрытой ямочками.

Один из таких кораблей вошел в гавань три часа назад, и его команда уже готовилась к отплытию. Дейн мысленно перевернул песочные часы, отметив время, необходимое на швартовку, разгрузку и отплытие. Оно отличалось незначительно, но составляло что-то около двух или двух с половиной часов – все зависело от команды. У него сложилось впечатление, что команды менялись, отправляясь в обратное путешествие по очереди. А у этой конкретной команды прошло три часа между швартовкой и отплытием.

Одна из женщин хромала на левую ногу, что их немного замедляло.

Причина, по которой он обратил особое внимание на этот корабль, состояла в том, что во всей Волтаре существовало только одно-единственное место, где выращивали апельсины таких размеров: сады Редстоуна.

Поразительный аромат апельсинов сопровождал Дейна все детство.

Когда ему исполнилось шесть, один из апельсинов упал с верхней ветки ему на голову, и он потерял сознание. Дейн рассмеялся, вспомнив, как пришел в себя от того, что Марлин тряс его за плечи. Пожалуй, тогда он в первый и последний раз услышал, как старый слуга выругался. Но гораздо важнее ностальгии был тот факт, что корабль привозил апельсины из садов Редстоуна, значит, из Скайфелла. Получалось, что Дейн нашел способ вернуться в город. Он не собирался покидать Стормхолд до появления Элайны. Он бросил ее один раз когда-то давно и не станет делать этого снова.

Но от старых привычек тяжело избавиться, а любые знания всегда полезны. Поэтому он записал их в книге, которая хранилась в его сознании. Он продолжал записывать и оценивать каждый корабль, каждого члена команды, их привычки, слабости и сильные стороны.

Он запоминал время прибытия кораблей и их грузы, а также места, куда они потом направлялись.

Когда корабль, который привез апельсины, отошел от причала и двинулся между двумя пирсами, над головой Дейна промелькнула тень, а потом полетела над водой, постоянно меняя направление. Он успел поднять голову и заметить красноватый след и шум крыльев.

Затем шум крыльев стал стихать, и позади послышались восклицания. Дейн встал и повернулся. У него за спиной, мимо Джаны и Тюрама, пролетал виверн.

Существо было размером с крупного боевого коня, спина заканчивалась длинным хвостом, тело покрывала красная чешуя, становившаяся кремовой в нижней части живота. По мышцам на шее виверна шла рябь всякий раз, когда он поворачивал голову. Золотые глаза, в которых светился ум, изучали все вокруг. Голова и морда были короткими, с мощными челюстями и острыми как бритва зубами. Пара мощных передних лап переходила в кожистые крылья, соединенные с телом.

Дейн смотрел на него в восхищении. Он не видел вивернов уже больше десяти лет, с тех самых пор, как отправился в изгнание. И, если честно, не рассчитывал встретить их снова.

Женщина, которая соскочила с седла на спине виверна, была одета в черно-оранжевые кожаные доспехи и черненый стальной шлем типичного волтаранского стиля, у бедра висел меч. Она провела ладонью по челюсти существа и что-то прошептала ему на ухо. Виверн взмахнул крыльями, поднялся в воздух и полетел в сторону ниш, расположенных наверху огромной пещеры.

– Дейн Атерес, до меня дошел слух, что ты вернулся. – Голос женщины показался ему знакомым: далекое воспоминание, скрытое туманом времени.

Она прошла мимо Джаны и Тюрама, словно их и не было. Стражи даже не пытались протестовать.

Они лишь слегка поклонились женщине и отошли в сторону, скромные, как мышки. Дейн ничего другого и не ждал. Ведь женщина являлась всадницей виверна.

– Я должен знать, с кем я говорю, – сказал Дейн, приподняв одну бровь и стараясь скрыть легкий трепет, возникший у него в животе. Даже если бы его положение уважаемого члена дома Атереса сохранилось, ему все равно пришлось бы следить за манерами в присутствии всадницы.

– За то время, что тебя не было, ты забыл тех, кого оставил?

Женщина подняла обе руки и сняла шлем, открыв лицо с бронзовой кожей и тремя следами от когтей, шедшими от самых глаз вдоль щеки до конца подбородка. Ее каштановые волосы были связаны на затылке, виски чисто выбриты, а в глазах плескалась синева.

Сердце Дейна сбилось с ритма, по коже побежали мурашки.

В груди у него все сжалось, и, казалось, чья-то сильная рука сдавила легкие.

– Мера…

– Значит, ты меня помнишь? – Мера продолжала идти к Дейну, не сводя с него глаз и постепенно замедляя шаг.

– Конечно помню. – Дейн склонил голову, внимательно изучая ее лицо.

Шрамы