Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

— Типа великих Сикейроса и Риверы. А с Рамоном Меркадером, которому это удалось, ваш отец был знаком?

— Конечно. Хотя познакомились уже потом. И я его видела. Они входили в две разные оперативные группы, которые по всем законам жанра не имели права знать друг друга. Отец жалел Меркадера: 20 лет за решеткой. И, как сильная личность, тот в тюрьме не потерялся. Выдержал все пытки, а пытали его поначалу каждый день. Ничего и никого не выдал.

Послу — Мальтийский орден

— Ваш отец был послом Коста-Рики, наверняка не самым бедным «латиноамериканцем» в Риме. Может, что-то, припасенное на черный день, было прихвачено с собой, привезено в СССР?

— Вы рассуждаете с точки зрения современного человека. Это ж были совсем другие люди. Когда в 1990-е годы и в нашей квартире, наконец, появилось высокое начальство по той, прежней профессии, гости испытали шок. В нашем жилище не обнаружилось ну абсолютно ничего ценного. Даже когда отец пошел работать в академию и финансовая ситуация изменилась, он стал писать книги, то разговора о каких-то покупках не возникало. За всю жизнь он купил в дом большой стол для работы и стулья: пошел в ГУМ, а там какая-то дама, небывалая для того времени история, отказалась от гарнитура. И десятилетиями за этим удобным раскладным столом он писал свои книги. Даю вам слово: все, больше ни одной вещи в дом. Его это не интересовало.

Как отец выжил? Удивляются: в такой неблагодатной среде стал академиком. А какая судьба была у генералов Судоплатова и Эйтингона, которые сидели в тюрьме? Или у тех, кого расстреляли? Среди них были и друзья отца.

Отец жил, а не выживал

— Вы не считаете это восхождением? Потерять не по своей вине связь с делом, которое блестяще знал и которому был верен. И подняться на новые высоты.

— Отец — такой не один. Сколько отсидел другой выдающийся разведчик, Дмитрий Быстролетов? И оставил после себя тома книг. Григулевич, не самый глупый человек, понял, что его не случайно не поставили к стенке, не посадили, оставили в покое. Ведь за что Эйтингона и Судоплатова посадили как раз в 1953-м?

— Скорее, за Берию. Ваш отец его не знал?

— Я не в курсе, кого он знал, кого — нет. Понимаете, в чем его подвиг? Каждому человеку, ну, почти каждому, даются какие-то способности. И ему данное Григулевич использовал на тысячу процентов. В жизни у него ничего не было — никаких хобби, развлечений. Я помню только согбенную спину и его — пишущего, вы сейчас случайно правильно показали, именно от руки. А отдых — это чтение, та же работа. Нет, была отдушина — говорил по телефону. Если ехал «отдыхать», значит, в руках огромный чемодан с книгами и рукописями.

— А как приспособилась к этой ситуации ваша мама? Пусть и соратница, красавица, разведчица. Но каково было мексиканке Лауре, попавшей в далекую холодную страну? Она начала русский с нуля?

— Хотя знала много языков, только не русский. Но выучила. Пришлось. У меня были русские няни. Сказать, что мама тут прямо радовалась жизни, не могу. Работала: переводила, преподавала. Однако всю жизнь посвятила отцу, не работала на все 200 процентов, как я.

— А вы работаете?

— Преподаю в Академии наук, пишу, долгий список, не буду всего оглашать.

— В разведку не пошли?

— Меня туда не приглашали. Хотя мы, дети разведчиков той поры, орешки крепкие, друг с другом знакомы, дружим, иногда в определенном месте в определенный день встречаемся. А мама — талантливая — жила ради отца. Да и я, маленькая, сильно болела. Нам помогали. В Советском Союзе были соседи — и нам помогала соседка Вера Федоровна. Увидев маму, поняла, что та без нее просто пропадет, отец-то только работал и работал. Мама не осознавала смысла слова, как это — что-то «достать»? А соседка «доставала».

Отец не выживал, а жил полной жизнью. Кстати, прошло несколько десятилетий после возвращения, и он начал встречаться с молодыми представителями своей прежней профессии.

— Уверен, ему было о чем рассказать.

— Было.

Из гестапо доносили точно

Александр Коротков

О дате нападения Германии на Советский Союз разведчик Александр Коротков передавал прямо из столицы Третьего рейха.

Александра Короткова называли «королем нелегалов». Даже в трудное послевоенное время, когда высокие звания разведчикам присваивали редко, Александр Михайлович стал генералом. Руководил управлением нелегальной разведки.

Пользовался необыкновенным уважением своих подчиненных. Знаменитые теперь нелегалы Елизавета и Михаил Мукасей в беседах со мной называли его чуть