Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

Особенно внимательно следила Д-группа за датами отплытия судов. По замыслу «Артура» бомбы замедленного действия должны были взрываться только через несколько дней после того, как суда со стратегическими грузами поднимали якорь и уже находились в открытом море.

Иначе полиция быстро бы вышла на Д-группу. Умельцы сконструировали зажигательную бомбу огромной мощи и, главное, замедленного действия. В море гремучая смесь из разнообразных веществ, вступавших в реакцию, воспламенялась, потушить огонь было невозможно.

Члены Д-группы устанавливали зажигательные мины в трюмах и на грузовых палубах кораблей, отплывающих из Буэнос-Айреса. И делали это так искусно, что «подарков» никогда не обнаруживали.

Обычно их проносили на борт местные докеры-аргентинцы. Но после нескольких случившихся в море взрывов полиция стала обыскивать всякого, даже грузчика, на борт судов поднимавшегося. И Вержбицкий где-то на втором году своей деятельности ухитрился наладить производство плоских снарядов. Полицейские, как это принято, обычно концентрировались на карманах брюк, на складках одежды и особенно на пиджаках. А плоские снаряды смельчаки прикрепляли к ногам бинтами — от колена и выше. И ни разу при обысках никто из Д-группы не попался.

После войны специалисты из советской внешней разведки с интересом знакомились с рецептами изготовления зажигательной смеси. К удивлению профессиональных взрывников, химические формулы заложенных под латунь веществ были составлены вполне грамотно. Изобретенное и сделанное кустарным методом в Аргентине «приспособление могло служить для зажигания горючих и трудновоспламеняемых материалов». Однако обнаружили спецы и техническую недоработку. Сам процесс производства был рискованным, одно неточное движение — и катастрофа.

Как подсчитал уже после Победы Феликс Вержбицкий, он с товарищами изготовил около двухсот зажигательных снарядов замедленного действия. Приблизительно 170 из них были «отправлены в плавание». Порой докерам удавалось заложить в разных частях судна по несколько бомб — для надежности. Для этого грузчики распарывали мешки, вынимали часть груза и вместо него закладывали смертоносные «консервы».

Все же то, что ни разу ни один такой подарок не был обнаружен, можно объяснить и чистым везением. Но, так говорят все знакомые мне люди этой опасной профессии, разведчику нельзя без удачи. А Иосиф Ромуальдович Григулевич никогда на протяжении жизни ею обделен не был.

Пожары и взрывы на судах в открытом море приписывали смелым действиям союзных подводных лодок. Эти слухи всячески раздували и люди «Артура». Хотя Григу было точно известно: никакие субмарины союзников в этой части света, к сожалению, не появлялись.

Впрочем, диверсии проводили и на суше. В 1942 году удалось поджечь огромный склад поблизости от порта. В нем хранились десятки тысяч тонн селитры, доставленной из Чили и ждавшей отправки в Германию. И тут бесстрашно проявил себя украинец Яков. Первая попытка не удалась, зажигательная бомба почему-то не сработала. И тогда по предложению Якова заложили вторую, гораздо более мощную: связали две бомбы вместе. И грохнуло так, что пожарные бились с пламенем больше двух суток. Уголовное дело по уничтожению 40 тысяч тонн чилийской натриевой селитры было вскоре закрыто. Несмотря на определенные подозрения в поджоге, полиция не произвела ни единого ареста.

Почему Д-группе удавались самые рискованные операции? Конечно, прежде всего благодаря тотальной конспирации, к которой успешно приучали и любящих поболтать-поделиться впечатлениями аргентинцев. А еще — общая вера в справедливость своего дела — она добралась и до Латинской Америки вместе с победами Красной армии под Сталинградом и Курском. И умелый подбор людей в не слишком раздутую по составу диверсионную группу.

А еще — идеология. Все участники Д-группы не получали ни песо. Работали на чисто добровольной основе. По настоянию Грига им было запрещено покупать на свои кровные нужные для изготовления бомбы химикаты. «Артур» чуть ли не насильно всовывал деньги, нужные для посещения врачей: постоянная работа по существу с отравой здоровья не прибавляла. А зарабатывали все подпольщики, вкалывающие в порту, крохи. Иногда «Артур» приглашал то того, то другого — всегда отдельно — на хороший ужин.

Ах да. При необходимости возмещались и транспортные расходы. Так, Григулевичу несколько раз приходилось выезжать в Чили, совсем близкий Уругвай да и в некоторые другие соседние государства. Что он там делал? Вопрос конкретный. За неимением столь же конкретного обстоятельного ответа напишу абстрактно: выполнял задания Центра по созданию агентурной сети и диверсионных групп.

Где-то к середине 1943 года, это работающие в порту соратники Артура заметили быстро, количество кораблей с натриевой селитрой из Чили резко сократилось. Да и рисковых мореплавателей, готовых доставлять ее из Буэнос-Айреса в далекую Европу, оставалось немного. Вся морская братия прослышала о роковых пожарах и взрывах на судах, отправлявшихся в Германию, и избегала выходить на них в океан.

Корабли взрывались до лета 1944-го. Сколько же их потонуло? Увы, на этот вопрос не смог точно ответить и сам Григулевич. Он был гениальным разведчиком, а с бухгалтерией обстояло слабее, не до нее было «Артуру». Уже после войны в Центре подняли архив и по донесениям попытались установить нанесенный Германии ущерб. Он был огромен. 14 судов точно уничтожено. Но не доплыло до фашистских точек назначения больше, гораздо больше.

Д-группа нанесла немцам огромный урон.

В середине 1944 года диверсионную работу пришлось прекратить. Сигнал об угрожавшей в Аргентине Д-группе опасности был получен, как и многие подобные тревожные сигналы, из Великобритании. Советская агентура (не все та же ли «Кембриджская пятерка»? — Н. Д.) добыла секретные документы английской и американских спецслужб. Еще в 1941 году британская цензура, вдумайтесь только — на Бермудах! — обратила внимание на показавшееся странным письмо из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес. Послание было обычным, но тщательно изучив его, бдительные англичане обнаружили под рукописными строками тайнопись и шифр. Затем было перехвачено еще два похожих письма, отправленных из Нью-Йорка в Аргентину. Что дало основание