Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И что ему оставалось делать? Он оказался в советской столице с любимой соратницей по жизни и по разведке, женой Лаурой, не говорившей по-русски, и с крошечной дочуркой, переброшенными волею не судьбы, а больших чинов в совсем иные края. Он был полностью оторван от знакомой среды, от блестяще освоенной профессии. В определенной степени Григулевичу высказали недоверие, когда в 1956 году его отношения с разведкой были официально завершены и он был выведен из нелегального резерва.
Другой, да почти любой, впал бы в транс, в депрессию, был бы ошарашен, надолго выбит из колеи, может, и пристрастился к пагубному алкоголю, как это порой случалось у сбегавших в Москву наших верных агентов, правда, иностранных. В 40 лет Иосифу Ромуальдовичу Григулевичу пришлось начинать все заново — в незнакомых условиях — жизненных, политических, даже климатических.
Но он продолжал упорно трудиться, и, как всегда, по-адски. Это и спасало. Он написал более 30 книг, которые сегодня назвали бы бестселлерами, множество научных трудов.
И тут грянуло знакомое до боли явление: люди науки и литературы заворчали, забеспокоились. Какой-то неизвестный чужак вдруг вторгся, по их мнению, в заповедную в советские, и не только, годы область, только им и принадлежавшую. И как быстро развернулся, создав признанным серьезную конкуренцию. Сразу же были вброшены все те же скучные, радостно воспринимаемые серыми людьми аргументы: одному человеку такое не под силу и на Грига трудится целая фабрика наемных ученых. Впрочем, действительно было чему удивляться. Мало кто умел вкалывать, как вкалывал он.
Постепенно, однако, к новичку привыкли. Его кандидатская, потом докторская диссертации были восприняты уже как должное. А затем бывшего разведчика-нелегала с первой же попытки избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. Ему не накидали черных шаров и не сочли скороспелым новичком, как это бывало. Уважение, и какое, честно завоевано. Между прочим, многие бы удивились, узнав, что это — уже второе академическое звание Григулевича. Первое — почетного академика — он получил после неоднократных выступлений в Риме в итальянской Академии культуры и искусства с лекциями по истории древней культуры Латинской Америки.
Он был известен не только латиноамериканскими исследованиями и историческими работами по Ватикану. Кому, как не ему было разобраться в сложнейшей теме. Место под капризным московским солнцем получено. Сам облик автора внушал доверие. Он обезоруживал располагающим дружелюбием, добродушием. Умел сходиться с людьми. Сразу же после появления где-то превращался самым естественным образом в душу всей честной компании.
В этой главе остановлюсь на двух темах: расскажу о деятельности Григулевича во время Великой Отечественной войны и приведу беседу с его дочерью Надеждой Иосифовной Григулевич.
Второй фронт Григулевича
После успешного покушения на Троцкого, здесь мы не будем слишком долго останавливаться на деталях — не в них суть данного сюжета, в конце декабря 1940 года Григулевич снова оказался в отлично знакомой ему Аргентине.
Удачливому беглецу-разведчику предстояло легализоваться и обязательно сменить свой чилийский паспорт с отметками о проживании в Мексике. Кто знает, как могло ему аукнуться пребывание в стране, где и был настигнут Рамоном Меркадером (не без активного участия нашего героя) Лев Троцкий. И хотя в местных газетенках и мелькнули статейки о неком враге Аргентины «Мигеле», то бишь Григулевиче, разведчик ими не обеспокоился: самоуверенный автор публикаций злорадно «похоронил» пламенного коммуниста «Мигеля», да еще и в назидание другим в общей могиле.
Аргентинский паспорт, не липовый, а самый настоящий, был получен быстро и сравнительно легко, за относительно небольшую — 600 долларов — сумму и очень вовремя. Повезло? Или помогли заранее, так, на всякий случай, приобретенные связи с еврейскими благотворительными организациями, которые обосновались в Аргентине и за денежки, многих соотечественников, бежавших сюда от фашизма. А вовремя, потому что благотворители слегка шельмовали, отправляя всех просителей в одну и ту же провинцию, где решения о предоставлении гражданства принимал неплохо оплачиваемый ими судья. Разгорелся скандал, который, к счастью, никого из обладателей новеньких паспортов не коснулся.
Еще раньше поднаторевший в коммерческих делах Григулевич мудро решил не вкладывать отпущенные ему Центром государственные деньги в крупные сделки, не открывать слишком заметных коммерческих предприятий. Быстро прогорев на производстве никому в Буэнос-Айресе не нужных свечей, он приторговывал лекарствами и алкоголем, ибо в Аргентине болеют да и пьют все, даже больные.
В конце его почти четырехлетней и очень плодотворной для советской разведки деятельности выяснилось, что Москва потратила на резидента и его группу около двух тысяч долларов. Сумма по всем, и нашим, и даже прежним, временам абсолютно смехотворная. В дальнейшем Григ обеспечивал себя и своих коллег самостоятельно, не прибегая к помощи Центра.
Получив аргентинский паспорт, Григулевич кропотливо строил в Аргентине собственную разведывательную сеть. В апреле 1941-го в Буэнос-Айрес прибыли его давние коллеги по разведке, еще не отошедшие от мексиканских подвигов.
Чинное, более-менее спокойное развитие событий прервало нападение Гитлера на СССР. В конце июня 1941 года разведчик получил послание из Центра. И как же долго добиралось оно до адресата. Сначала шифровку отправили по радио в советскую резидентуру в Нью-Йорке. Там текст был перенесен тайнописью на самое обычное письмо, отправленное авиапочтой в Буэнос-Айрес в небольшом конверте синего цвета. Григулевич, теперь ему присвоили оперативный псевдоним «Артур», назначается резидентом, которому срочно предстоит создать агентурную сеть не только в Аргентине, но и в других странах Латинской Америки. А еще сообщалось, что 6 июня 1941 года он награжден орденом Красной Звезды за недавнее выполнение специального задания. Что
