Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот про это надо поскорее написать. Может, в силу понятных вещей, даже не о ком-то конкретно, а про всю ту атмосферу. Боже, какое же у нас было невероятное богатство. Мы и сейчас на этом богатстве стоим. И если мы его будем передавать, хоть кусочками, хоть чтобы немножко от него оставалось с нами, мы всегда будем жить и будем побеждать. А если нет…
Я не о пафосе. Я о наших людях — скромных, незаметных. Вы посмотрите на Африку де Лас Эрас. Ведь никогда и никто бы в жизни не сказал, что она делала и кого учила. А если о Латинской Америке, даже мне трудно понять, как она все успевала, да еще путешествуя по заданию Центра по странам.
Видимо, и в Центре поняли, что труд этот, безумно рискованный, напряженный, просто непосилен для одного человека. И решили прислать ей … мужа. Он же — начальник.
Нелегальный брак
Честно скажу вам, что это был ее четвертый брак. Сначала тот испанский офицер, потом офицер советский — молодой белорус, летчик, погибший в войну, затем латиноамериканский интеллектуал. А четвертый — Джиованни Бертони, псевдоним Марко, был нашим нелегалом с давних времен. И вот приказ для Патрии: выйти замуж. Решение в принципе верное. Она выбивалась из сил, а тут — такая подмога.
И еще один приказ — поступить в распоряжение Марко. Он, а не она, отработавшая в стране несколько лет, становился начальником. Оба — полковники, а знаете, какие мы полковники… Но никакого служебного конфликта. Африкита спокойно приняла приказ. Да и, честно говоря, в семейной паре нелегалов старшим должен быть все-таки мужчина.
Им подготовили легенду: познакомилась с красавцем-итальянцем у него на родине, куда, кстати, ее нога никогда не ступала, решили быть вместе. Он приехал и сразу — точно по легенде — заявил о своих левых взглядах, из-за которых и покинул Италию. Она всячески демонстрировала отдаленность от политики, своего рода аполитичный консерватизм. Отличный получился сплав, привлекавший публику самую разнообразную.
Центр выделил деньги, на которые они открыли в фешенебельном районе города со вкусом оформленный антикварный салон. Социальный уровень клиентов, потенциальных источников, еще более повысился. Они устраивали вечера, на которые поболтать и отведать приготовленные ею вкуснейшие блюда собирались все сливки местного общества.
И лишь Марко высказывал недовольство: в прошлый раз ты приготовила гораздо вкуснее. Да, нелегалу надо быть и незаметным, и в то же время интересным: иначе к тебе и ходить не будут, и не заинтересуются. А она была невероятно интересной — прекрасно разбиралась в искусстве, особенно живописи, и очень хорошо рисовала. У нее была блестящая библиотека, много фотографий, рисунков…
Были ли они счастливы? Уже в Москве Марья Павловна говорила мне, что в принципе — да. У нелегалов так бывает. Женились по приказу, а жили вполне нормально. Боевые товарищи, они сошлись, прекрасно понимали друг друга, стали настоящей семьей. И когда Марко после восьми лет жизни внезапно скончался от сердечного приступа, Африкита страдала страшно.
Только не надо этих вопросов: «а что они делали в этой одной стране?» Мы на них не отвечаем. Работали на родину. Она была связующим звеном. И когда годы спустя всплыли некоторые, лишь некоторые детали пребывания Африкиты и Марко в той самой стране, там разразилась небольшая буря. Президент, депутаты переживали: дружила ли с ними Африкита ради каких-то сведений, которые они ей точно — по их словам — не передавали, или… Хотя и не надо было Африке де Лас Эрас от них никаких сведений. Она в той стране жила, она все видела. И была человеком настолько умным, что сама могла бы рассказать парламентариям столько… Она пробыла в той командировке 22 года. И спокойно вернулась, чтобы передать свой опыт нам, ее названым детям.
Учились у Патрии
А познакомились мы с Африкой де Лас Эрас, псевдоним Патрия, благодаря нашему великолепному куратору. Он пообещал: приведу я вас к одной женщине-нелегалу — испанке. Боже мой, я всю ночь готовилась, вы себе представить не можете. Подбирала одежду, пробовала всякие там прически, готовила первые фразы на испанском.
Нажимаем мы на кнопочку звонка у ее квартиры, и выходит женщина. Синяя юбка, синяя блузка, очень все простое. Волосы седые. И она спрашивает меня по-русски: «Хорошо пахнет?» Я ничего не поняла, я же думала, что сразу заговорим по-испански, и у меня не укладывается, не звучит. И она повторяет: «Хорошо пахнет?» А это Африка пиццу приготовила, тогда еще у нас пиццы не было. И потом она улыбнулась, заговорила по-испански. Тогда я все поняла. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда. И даже родители, особенно моя мама, это мое отношение к Африките почувствовали.
Так вот, я вам стала рассказывать, что открывает дверь пожилая женщина, лет 60–65. Но, боже мой, когда она начинала что-то говорить или мы о чем-то ее спрашивали, глаза у нее загорались и она моментально сбрасывала лет тридцать. Удивляюсь, как она перевоплощалась. С Африкитой было до того интересно!
