Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

Глава 53

Перебрались в латифундию, когда уже хорошенько потеплело. Флавия компенсировала задержку с переездом в Рим в начале зимы. Там все уже было налажено, так что я не спешил. Как ни странно, помогли ее подруги, которые начали намекать, с какой радостью приедут с мужьями к ней в гости.

По приезду убедился, что озимый ячмень хорошо пошел в рост. В саду не погибло ни одного дерева. Виноградник тоже чувствовал себя прекрасно. Огород к нашему приезду уже засеяли. Пчелы пережили холода без больших потерь. Ульи выставили в тихих местах. В начале мая к ним добавим два десятка новых пустых. Я решил довести количество пчелосемей до сотни. В среднем каждая производит за сезон полцентнера меда и пару килограмм воска для свечей, на которых я с каждым годом зарабатываю все больше.

Пока был перерыв в сельскохозяйственных работах, занимались выпаркой соли, ловлей и вялением рыбы и изготовлением прозрачного стекла и зеркал. Кварцевый песок в прямом смысле слова валялся под ногами. Древесный уголь заготовили зимой. Добавки — карбонат натрия, оксиды кальция, алюминия и свинца — я извлек из подручных минералов. Форму сделали из графита. Первый блин получился комом в прямом смысле слова. Начиная со второго, дела пошли на улучшение. Недостаточно прозрачные, по моему мнению, оставляли для других нужд. В латифундии и римском домусе много темных хозяйственных помещений, в которых не помешают окна с толстыми мутноватыми стеклами. На втором десятке попыток начали получать более-менее приличное стекло. Его отжигали, вырезали алмазом удачные куски. Затем одну сторону покрывали несколько раз тоненьким слоем нитрата серебра, который в будущем получит название ляпис и будет использоваться для прижигания ран, удаления бородавок. В итоге получался отражающий слой, который защищали толстым слоем черной краски и деревянной рамкой. Обязательно найдется дебил, который решит покарябать его, чтобы посмотреть, из чего состоит, хотя ни черта не поймет. Ляпис в природе не встречается. Для его производства надо сперва сделать серную кислоту и с ее помощью азотную, что для нынешних мастеров запредельная задача, даже если дать сырье.

Зеркала у первого трельяжа были высотой всего полметра и шириной почти сорок сантиметров, а боковые — двадцать пять. Этого хватало, чтобы, сидя перед ним, разглядывать себя с трех сторон. Плюс отражения в отражениях. Поставили его под навесом в атриуме, где было много света. Первые дня три там пропадали все бабы, живущие в латифундии. Начиная с четвертого, каждая, проходя куда угодно, обязательно прокладывала маршрут через атриум, чтобы остановиться и полюбоваться собой с разных сторон. Я добавил большое овальное на стене в перистиле — и появилось еще одно место поклонения. Немного легче стало, когда изготовили несколько средних с подставкой и маленьких ручных. Флавия подарила по одному трем своим римским подругам. Когда те умотали в столицу, через день в латифундии появился купец, предложивший приобрести зеркала на вес золота в прямом смысле слова. В отличие от легкого шелка, уходящего по такой же цене, сравнительно тяжелые зеркала оказались более выгодным товаром. Так что я был прав, говоря Флавии, что Индия у нас под ногами, что надо только наклониться и поднять золото. К тому же, вложение капитала на несколько порядков ниже и никакого риска.

Мои планы нарушило появление гонца от императора Гая Юлия Цезаря Октавиана Августа. Прискакавший был молод и полон задора, несмотря на то, что взмок, пока добирался из Рима. На поводу вел второго коня. Так понимаю, гонец был последним в цепочке из десятков таких же, расположенных на почтовых станциях от города Трапезунт (Трапезунд, Трабзон) в Каппадокии, где сейчас находился император, собираясь завоевать Армению. Доставил юноша приказ срочно прибыть к римскому правителю, написанный на папирусе высочайшего качества и скрепленный оттиском перстня с римским орлом красного цвета. Все чиновники и обыватели по пути следования обязаны оказывать мне любую помощь. В случае отказа будут наказаны. Как именно, не указывалось. Уверен, что никто не захочет узнать.

— У меня вторая лошадь. Собирайся — и поскачем вместе, — предложил гонец.

Тарахтеть в седле тысячи три, если не четыре, километров мне было влом.

— Поедешь один, а я отправлюсь на «круглом» корабле, — отказался я.

— Мне приказано прибыть в Рим вместе с тобой, — попробовал он настоять на своем.

— Ты обязан выполнять то, что написано здесь — оказывать мне любую помощь, — показал я свернутый трубочкой папирус. — Передашь Марку Випсанию, пусть сообщит Цезарю Августу, что я уже в пути.

На самом деле я отправился через два дня, причем потрачены они были на покупку и погрузку амфор с оливковым маслом, приведенным из Испании. Не плыть же в Каппадокию в балласте. Там оливки растут плохо. Побалую аборигенов и срублю с них пару денариев. Публий Корнелий попробовал было возбухнуть, когда я поставил в известность, что контракт на перевозку грузов для армии между портами Остия и Таррако временно расторгается, но, прочитав приказ, сразу потух.

— Зачем тебя вызывает? — только лишь поинтересовался он.

— Не знаю. Наверное, нужны какие-то мои знания, ведь я вырос неподалеку от тех краев, — честно ответил я. — Явно не для того, чтобы наказать. Это могли бы сделать и на месте.

— Это точно! — ухмыльнувшись, согласился Публий Корнелий.

Флавия истолковала вызов по-своему, то есть по-римски, и потребовала:

— Это твой шанс заслужить повышение. Если предложит какую-нибудь должность, не отказывайся.

— Даже если она будет в тех краях⁈ Ты поедешь туда со мной⁈ — не поверил я.

— А что делать, если император прикажет⁈ — на полном серьезе произнесла она.

В мои планы расставаться надолго с любимой латифундией не входило, поэтому заранее решил отказаться от любого поста. Впрочем, мне пока никто ничего не предлагал.

До пролива Дарданеллы тендер день и ночь довольно резво гнали попутные ветра. Возле острова Лемнос удача отвернулась от нас — задул свежий норд-ост. Правда, не совсем. Мы встали на якорь на рейде порта Мирина. Говорят, что в день летнего солнцестояния на центральную городскую площадь падает тень горы Афон, расположенной на материке в десятках километрах. В порту на берег были вытащены носы двух стасемидесятивесельных трирем.

Я подошел к ближней. В тени возле опущенного с бака трапа стоял на посту элибат (морской пехотинец) в кожаных доспехах, вооруженный пилумом и гладиусом. Шлем висел, зацепленный за трап. Похож на кельта, которых здесь много сейчас. Они предпочитают служить