Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

1914–1915 годах недостаток снарядов испытывали все армии. Расход боеприпасов при интенсивных боях недооценили все штабы, несмотря на опыт Русско-японской войны. Тогда их ежедневно требовалось больше, чем могло обеспечить производство, причём иногда в 10 раз и больше… Вот и теперь, в апреле 1915 года, полевая артиллерия британских экспедиционных сил получала десять крупнокалиберных зарядов на одно орудие в день, и это при том, что при обстреле эти десять снарядов будут потрачены за минуту[392]. Весной 1915-го Британия сумела увеличить производство боеприпасов для полевой артиллерии до 225.000 штук в месяц, а также нашла дополнительные источники снабжения, размещая заказы в Америке, хотя по-прежнему была вынуждена ограничивать расход снарядов определённым числом выстрелов в день. Французам и немцам тоже приходилось их считать, хотя в течение 1915 года производство боеприпасов у них резко увеличилось[393]. Российские войска к 1916-му также стали получать приемлемое, хотя и не слишком большое их количество, в основном из Британии и Америки. Впрочем, в 1915 году русские страдали от серьёзной нехватки снарядов, усугублявшейся неэффективностью их распределения. Для наступления на линии Горлице-Тарнув немцы создали запас из 1.000.000 снарядов — русским такое было доступно только в некоторых укреплённых секторах, таких как Новогеоргиевск и Ковно, где коменданты крепостей не сообщали о своих запасах Генеральному штабу[394].

Таким образом, серьёзной предпосылкой к победе стало скрытое сосредоточение живой силы, снарядов и орудий в секторе Горлице-Тарнув в августе 1915 года. Фронт был коротким, всего 50 километров. Со стороны русских оборону держали 14 пехотных и пять кавалерийских дивизий 3-й армии под командованием генерала Радко-Дмитриева. На участке, где немцы предприняли наступление, между Горлице и Тарнувом, им противостояли только две дивизии, 9 и 31-я. Против них противник бросил свои лучшие части, в том числе 1 и 2-ю гвардейские дивизии, а также 19 и 20-ю ганноверские. На всём фронте наступления немцы и австрийцы имели двойной или тройной перевес в живой силе, а также значительное превосходство в артиллерии, не испытывавшей недостатка в снарядах. Всего у них было 2228 пушек, тяжёлых и лёгких. Окопы у русских были неглубокими, а нейтральная полоса, отделяющая их от траншей противника, по большей части широкой, что позволило немцам и австрийцам за несколько дней до наступления скрытно выдвинуть свои аванпосты и вырыть новые укрытия вплотную к колючей проволоке неприятеля.

План наступления разработал Фалькенхайн, а исполнение он поручил Макензену, триумфатору кампании в Восточной Пруссии в 1914 году. Людендорф и Гинденбург предпочли бы не идти на прорыв в центре, а осуществить двойной охват противника с Балтийского и Карпатского фронтов. Оба, подобно Шлифену, недолюбливали «обычные победы», которые привели бы в данном случае лишь к отступлению русских ещё дальше на восток, и настаивали на том, чтобы окружить врага и отрезать его от бескрайних родных просторов. Тем не менее они подчинялись Фалькенхайну, а тот опасался, что планы окружения русских потребуют масштабной переброски войск с запада и это поставит там под угрозу немецкие позиции. Кроме того, план Людендорфа и Гинденбурга предполагал активное участие австрийских войск, а Фалькенхайн считал это нереальным из-за продолжавшегося ухудшения боеспособности армии Габсбургов[395].

В приказе Макензена о начале операции подчёркивалось значение быстрого и достаточно глубокого прорыва — у русских не должно быть возможности подтянуть резервы и остановить наступление. «Для успешного выполнения задачи атака 11-й армии должна быть проведена максимально быстро… только быстрота натиска не позволит неприятелю возобновить сопротивление на запасных позициях… Для этого важны два метода: глубокое проникновение пехоты и быстрое следование за ней артиллерии»[396]. Этот приказ предвосхитил тактику, которая с успехом будет применяться против британцев и французов в 1918 году, но пока немцам недоставало умения, чтобы использовать её против глубоко эшелонированной обороны на Западном фронте. В Польше с русскими, у которых проволочные заграждения были узкими, окопы неглубокими, к тому же не имевшими достаточной артиллерийской поддержки, эта тактика принесла успех. Подготовительная артподготовка, которая началась вечером 1 мая, уничтожила передовые позиции противника. Утром 2 мая немецкая пехота пошла в атаку, почти не встречая сопротивления. Вскоре пехотинцы врага начали отступать, бросая оружие и боеприпасы. Солдаты оставили не только первую линию траншей, но и вторую, а затем третью. К 4 мая немецкая 11-я армия вышла на открытое пространство и продолжила наступление, в то время как 140.000 русских пленных длинными колоннами двигались в тыл. Брешь в их обороне расширялась и углублялась. К 13 мая немецко-австрийский фронт был уже на окраинах Пшемысля на юге и около Лодзи в Центральной Польше. 4 августа немцы вошли в Варшаву, а с 14 августа по 4 сентября врагу сдались четыре старинные приграничные крепости русских — Ковно, Новогеоргиевск, Брест-Литовск и Гродно. Русская армия лишилась 3000 пушек, а число попавших в плен увеличилось до 325.000 человек.

Грандиозная победа австрийских и немецких войск вдохновила Людендорфа, и он весь июнь пытался уговорить Фалькенхайна и кайзера, чтобы те одобрили его план двойного удара. 3 июня на совещании с Фалькенхайном, Макензеном и Гетцендорфом, которое состоялось в Плессе, Людендорф попросил подкреплений, которые позволили бы ему осуществить широкий охват с побережья Балтики на юг, отрезав отступавшие на восток русские армии. По его мнению, это должно было победно завершить войну на востоке. Фалькенхайн, как всегда озабоченный надёжностью Западного фронта, отказал и, в свою очередь, потребовал перебросить дивизии из Польши во Францию. Конрад фон Гетцендорф, разгневанный вступлением Италии в войну, хотел послать войска к Изонцо. Макензен настаивал на продолжении своего успешного наступления в центре и, поддержанный Фалькенхайном, добился разрешения на это[397]. Тем не менее Людендорф позже вернулся к своей идее. 30 июня в Позене он снова встретился с кайзером и в присутствии Фалькенхайна выдвинул ещё более амбициозный план, согласно которому немецкие войска на севере должны были продвинуться от устья Немана на Балтике до Припятских болот в центре Восточного фронта, отрезав русских от основной части страны и принудив к капитуляции. Этот план тоже был отвергнут. Людендорфу позволили начать наступление на балтийском участке фронта, но лишь фронтальное, чтобы способствовать продолжающемуся движению вперёд Макензена.

Людендорф пришёл в ярость от, как он полагал, недальновидности высшего командования, неспособного оценить грандиозный замысел, но стратегически Фалькенхайн мыслил, как мало кому было дано. Русским у Горлице-Тарнува был нанесён серьёзный удар, и они потеряли больше территории, чем если бы отступали намеренно. К концу июля они поняли, что состояние армии, а также нехватка оружия и боеприпасов не оставляют им иного выхода, кроме отхода. У