Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

позиции в устье Персидского залива — на турецкой территории — путём военной оккупации. Наиболее удобным источником войск для этой операции была Индия, и в сентябре часть 6-й индийской дивизии перебросили в Бахрейн, ключевой эмират залива. После вступления Турции в войну британское правительство также воспользовалось возможностью признать независимость Кувейта. Одновременно британцы перебрасывали войска в устье реки Шатт-эль-Араб, образованной слиянием Тигра и Евфрата, в Турецкой Месопотамии. Они обстреляли турецкий порт, а 7 ноября высадили десант. Экспедиционные силы двинулись в глубь страны, 9 декабря заняли Басру, главный город Южной Месопотамии, и продолжили наступление на Курну в месте слияния двух рек. Там британские части остановились, ожидая приказа о дальнейших действиях. Приказ они получили, но все последовавшее за этим оказалось одним из самых неудачных эпизодов за всю войну.

Тем временем турки завладели инициативой на другом конце своей огромной империи. Египет формально входил в её состав, однако с 1882 года находился под управлением британского «агентства» с полномочиями правительства. Руководители налогового ведомства были британцами — как и высшие офицеры полиции и армии. Британский военный министр Китченер впервые проявил себя как главнокомандующий египетской армии — сирдар. Одним из немногих результатов призыва Мехмеда V к «священной войне» стало то, что номинальный правитель Египта, хедив, заявил о своей верности султану[375]. Британцы тут же свергли его и объявили страну собственным протекторатом. Это вызвало недовольство высших слоёв египетского общества, но вся власть в стране была в руках верховного комиссара, а большинство коммерческих предприятий принадлежало иностранцам — не только британцам, но и французам, итальянцам, а также грекам, поэтому протесты ни к чему не привели. Более того, Египет наводнили войска — территориальные подразделения, прибывшие на замену охранявшего Суэцкий канал кадрового британского гарнизона, который перебрасывали во Францию, а также индийцы, австралийцы и новозеландцы, направлявшиеся в Европу. К январю 1915 года их численность увеличилась до 70.000 человек.

Война на Ближнем Востоке

Именно этот момент турки, подталкиваемые Германией, выбрали для атаки на Суэцкий канал, который Британия с началом войны незаконно перекрыла для своих противников. Идея была безупречной, поскольку канал служил самым важным в стратегическом отношении путём сообщения в зоне боевых действий союзников — через него проходили не только крупные поставки продовольствия, но в данный момент также конвои, доставляющие в Европу колониальные подразделения из Индии и Австралии. Трудности возникли с её воплощением в жизнь, поскольку для того, чтобы выйти к каналу, туркам требовалось преодолеть сотни километров по безводной Синайской пустыне. Тем не менее операция была тщательно подготовлена. В Германии изготовили понтоны для форсирования канала, которые контрабандой через симпатизирующую немцам Болгарию переправили в Турцию, а затем через Сирию в Палестину. В ноябре турецкая 4-я армия сосредоточилась под Дамаском. Командовал ею генерал Ахмед Джемаль-паша, а начальником штаба у него был немец — полковник Франц Кресс фон Крессенштайн. Оба надеялись, что после начала наступления в Египте поднимется восстание. Более того, они ожидали — ещё с меньшими основаниями, — что к ним присоединятся 70.000 арабских кочевников[376]. Джемаль-паша с Крессенштайном выбрали верную тактику — прямой марш-бросок через пески вместо обычного прибрежного маршрута. Между тем, несмотря на то что это была заря воздушной разведки, перемещение такой армии на протяжении нескольких дней через лишённую каких-либо укрытий местность не могло остаться незамеченным. Войска обнаружил французский самолёт 3 февраля, раньше, чем они успели достичь Суэцкого канала в районе Исмаилии, выше Большого Горького озера. Британцы хорошо подготовились к встрече врага, и, хотя сражение длилось целую неделю, спустить на воду Суэцкого канала понтон, с таким трудом доставленный из Центральной Европы, удалось только одному турецкому взводу. Джемаль-паша, обескураженный сопротивлением британцев и нежеланием арабских племён прийти ему на помощь (шериф Хусейн ибн Али аль-Хашими — именно таким был титул правителя Мекканского шарифата, традиционного хранителя священных городов Мекки и Медины, — уже поднял восстание против турок), повернул назад и отвёл свои войска.

Единственным результатом этой экспедиции оказалось то, что британцы стали держать в Египте более многочисленный гарнизон, чем было необходимо в 1915 году. Тем не менее Франц Кресс фон Крессенштайн остался на своей должности и в будущем доставил англичанам ещё немало неприятностей. У арабов также отмечалась вспышка активности. В Ливии, которую Италия отобрала у Турции в 1911 году, фундаменталистская секта сануситов начала собственную локальную «священную войну», совершая набеги на западную турецкую границу, на итальянских оккупантов, Французскую Северную Африку и провинцию Дарфур в англо-египетском Судане. К сануситам присоединилась часть таинственного племени туарегов, и лидер движения, Сиди Ахмад, нашёл себе надёжное убежище в оазисе Сива — в древности там жил оракул, и в 331 году до н.э. к нему, прежде чем отправиться завоёвывать Персию, приезжал Александр Македонский. Похоже, Сиди Ахмад тешил себя надеждой, что, продемонстрировав верность халифу, он сменит мятежного Хусейна и получит Мекку. Однако 26 февраля в Акакии был ранен Джафар-паша — его турецкий офицер связи. Он попал в плен к южноафриканцам, перешёл на сторону союзников и очень скоро был назначен командующим северной армией Хусейна. Последующие этапы восстания арабов против турецкого владычества в 1916–1918 годах стали успешными…

Третий фронт, открывшийся после вступления Турции в войну, на Кавказе, оказался намного более важным как по масштабам боевых действий, так и по их последствиям. Нападение турок на владения русских на Кавказе очень встревожило Верховное командование царской России и побудило его обратиться за помощью к Британии и Франции. Очень скоро результатом всего этого стала операция на Галлиполи — одно из самых ужасных сражений Первой мировой войны и одна из её легенд.

Энвер-паша выбрал Кавказ для новой кампании по разным причинам. Регион находился далеко от главных районов развёртывания русской армии в Польше, что создавало трудности с подкреплением. Кроме того, многие формирования уже перебросили оттуда на германский и австрийский фронты. Кавказ для турок был важен с эмоциональной точки зрения, ведь там жили мусульмане, многие из которых говорили на родственных им языках. Энвер-паша не сомневался, что это потенциальный центр восстания против господства Российской империи, власть которой была установлена в первой половине XIX века грубой силой. Для русских войны на Кавказе были романтическим приключением — они воспевались в произведениях Пушкина, Лермонтова и молодого Толстого. «Герои нашего времени» — рыцари без страха и упрёка — вели борьбу против диких горцев. Впрочем, их вожди тоже были благородными. Шамиль, самый известный из них, вызывал восхищение даже у своих врагов[377].