Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

бойцов регулярной, ещё довоенной армии. Это были закалённые «томми», о которых писал в своё время Киплинг, собранные из заморских гарнизонов для переброски во Францию, но затем переведённые в Египет на тот случай, если вдруг понадобятся на Галлиполи. Австралийско-новозеландский армейский корпус, остановившийся в Египте по пути в Европу, формировался из гражданских лиц, но мог служить образцом милитаризации общества для всего мира. На Зелёном континенте каждого мальчика с младших классов школы обучали военному делу, а все годные к воинской службе мужчины были приписаны к территориальным частям. Эта система была со всей серьёзностью воспринята в Новой Зеландии — самом, пожалуй, безопасном месте на свете. «В 1914 году каждому новозеландцу внушали: империя рассчитывает, что в час нужды ты посвятишь ей все свои помыслы, труды и ради неё перенесёшь все трудности»[409]. И действительно, когда такой час настал: «…опустели университетские аудитории… прекратились спортивные соревнования. Оставаться в стороне было немыслимо. Если в армию записывался товарищ, ты был просто обязан последовать его примеру»[410]. Новая Зеландия, мужское население которой составляли 500.000 человек, смогла поставить под ружьё 50.000 обученных солдат в возрасте до 20 лет. Каждый десятый австралиец тоже был в армии. В Новой Зеландии призывались в основном жители сельской местности. Все они были сильны и выносливы, а с винтовкой умели обращаться не хуже, чем с лопатой. Новозеландцы не зря считались лучшими солдатами XX века. У австралийцев, в свою очередь, имелись такие необходимые на войне качества, как отвага, напористость и сильное чувство товарищества. Им не было равных в наступлении, что уже знали немцы и совсем скоро предстояло узнать туркам.

25 апреля перед рассветом 200 торговых судов всевозможных размеров, от лайнеров — кораблей, совершающих рейсы из порта отправления в порт назначения по заранее объявленному расписанию, до трамповых пароходов, занимающихся свободной перевозкой случайных, попутных грузов, в сопровождении большей части флота, которому пришлось уйти из пролива 18 марта, выдвинулись к мысу Геллес и «бухте АНЗАК» — именно так вскоре стало называться место высадки австралийцев и новозеландцев. Флагманом и штабом операции был дредноут «Куин Элизабет», хотя его 380-миллиметровым орудиям также предстояло принять участие в артиллерийской подготовке вместе с пушками более старых линкоров. Последние служили и для транспортировки войск. С них и других военных кораблей десантные отряды должны были доставляться на берег на своеобразном буксире — вереницах шлюпок, которые тянули за собой паровые катера под командованием младших офицеров, в том числе двух 13-летних (!) курсантов-первогодков Королевского военно-морского колледжа. На мелководье шлюпки должны были отцепиться от буксира и идти к берегу на вёслах. В распоряжении союзников имелось всего одно специализированное десантное судно, угольщик «Ривер Клайд», целью которого был пляж V неподалёку от старой византийской крепости Седд-эль-Бахр. Десантным кораблём угольщик стал так: в его носовой части прорезали люки, через которые Королевским манстерским стрелкам и солдатам гемпширского полка предстояло по сходням спускаться на понтоны, расположенные между судном и берегом, а затем высаживаться на пляж — под прикрытием пулемётов, установленных на баке за мешками с песком.

Артиллерийская подготовка началась на рассвете, около пяти часов утра, и вскоре ко всем пляжам уже двинулись «буксиры». Что их ждёт, солдаты не знали, поскольку у разведки средиземноморских экспедиционных сил не было не только сведений о численности и расположении турецких войск, но даже карт территории, на которой планировалось наступление. Например, считалось, что местность за мысом Геллес, прорезанная многочисленными оврагами, представляет собой «…ровный и пологий склон»[411]. О том, что за «бухтой АНЗАК» находятся высокие гребни, было известно, и место для высадки выбрали южнее — с него открывался путь к центральной вершине, где предполагалось разместить наблюдательные посты для корректировки огня по батареям противника у выхода из пролива.

Шансы на успех были 50 на 50. Реализовалось же следующее. По причинам, удовлетворительного объяснения которым так и не удалось найти — возможно, человеческая ошибка, возможно, принятое в последнюю минуту решение изменить план, — 48 лодок частей АНЗАК коснулись берега больше чем в километре к северу от первоначально выбранного пляжа, под крутыми скалами, за которыми начинались гребни, тремя неровными ступенями нависавшие над бухтой. Севернее и южнее этого места скалы спускались прямо к морю, так что плацдарм, где проводилась высадка, представлял собой крошечный амфитеатр (его размеры производят самое сильное впечатление на всех, кто туда приезжает, а не только на военных историков), над которым с трёх сторон громоздились горы. Если бы австралийцам и новозеландцам не удалось достичь вершин гребней раньше противника, все их позиции, включая пляж, оказались бы под обстрелом, что имело бы для дальнейших операций катастрофические последствия.

Солдаты частей АНЗАК понимали, как важно быстрее подняться по склонам, и после почти беспрепятственной высадки устремились наверх — так быстро, как только могли. Причина того, что они не встретили сопротивления, выяснилась быстро. Врагов было мало, потому что турки считали невероятной высадку противника в таком неудобном месте, но и десантники вскоре убедились, что сама местность не менее враждебна, чем вражеские войска. Один гребень сменялся другим, ещё более высоким, овраги кончались тупиками, а путь к вершине время от времени исчезал. В густом кустарнике и глубоких оврагах группы теряли связь друг с другом, и это мешало согласованному движению. Даже если бы небольшая часть из 12.000 высадившихся на берег смогла добраться до вершин гребня Сари-Баир, который возвышался над «бухтой АНЗАК» в 4 километрах от берега, оттуда открылся бы вид на выход из пролива, что заложило бы основу для победы[412]. Однако к середине дня союзникам удалось продвинуться в глубь территории только на 2.5 километра, и в этот момент сумевшие собраться с силами турки контратаковали. Мучения австралийцев и новозеланцев только начинались — лишившись связи с командованием, они попытались скрыться в холмах, но не преуспели в этом. Жара между тем сменилась серой моросью.

В 15 километрах южнее, у мыса Геллес, день тоже начался с грохота тяжёлых орудий, в сопровождении которого к берегу двинулись соединённые цепочками 96 шлюпок и забитый до отказа «Ривер Клайд». На флангах пляжей Y и X на Средиземноморском побережье и пляжа S со стороны Дарданелл десант совсем или почти совсем не встретил сопротивления и вскоре закрепился на берегу. И французов на противоположном, азиатском берегу пролива, в Кум-Кале, враг не ждал. Французские части заняли старый византийский форт и деревню под его стенами. Кладбище на окраине тоже досталось им. Турки оказались дезорганизованы, и их положение ухудшалось неумелым командованием.

На пляжах Y, X