Театральное эхо - Владимир Лакшин

И все-таки все это второстепенные проблемы в сравнении с той бедой, какая нависла над музеем-усадьбой Островского! Беда эта подкрадывалась, как всякая беда, незаметно. И кажется даже, что пока беды никакой особой нет, но все-таки общественность бьет тревогу, и не напрасно. В газете «Правда» были напечатаны две статьи, подписанные видными деятелями нашей культуры, о том, что неподалеку от Щелыкова на берегу Волги предполагается построить новые корпуса Заволжского химического завода. И естественно, что общественность обеспокоена опасностью, какая грозит Щелыкову, ибо ветры, дующие с Волги в сторону Щелыкова, и вообще загрязнение всего воздушного бассейна этого небольшого района может губительно сказаться на растительности, на особенностях щелыковского ландшафта, который и так утрачивается с каждым годом мало-помалу, потому что вообще сохранить что-то при нарастающем потоке индустриализации очень трудно. В связи с этим возродилась идея, уже высказывавшаяся прежде: она была снова поддержана на секретариате СТД о создании в этом уголке России национального парка с культурным центром в музее-заповеднике.

Щелыково как музей не существует без ландшафта, без природных окрестностей. Леса, овраги, обрывы, поразительные по красоте, вроде знаменитого Красного обрыва, открывающие такие виды, подобные которым, как Островский говорил, он не встречал ни в Италии, ни в Швейцарии. Как человек увлекающийся, может быть, Островский немного и преувеличивал, но эта любовь к родному краю нам совершенно понятна, потому что действительно панорамы здесь открываются волшебные.

Надо сказать, что Костромская область до сих пор в значительной мере покрыта лесами. И, в сущности говоря, если Москва – сердце, то к северо-востоку от нее расположены легкие Центральной России.

И поэтому создание именно здесь обширной зеленой зоны, да еще оправданной особенностями истории культуры поэтической страны Островского, – это было бы для людей ХХI века, для наших детей и внуков просто великим делом. А если жестче сказать, они нам не простят, если мы утратим еще и эту замечательную часть России – памятник ее природы. Потому что здесь возможен, повторяю, редкий синтез культурного и природного заповедника.

Споры на расширенном секретариате Союза театральных деятелей РСФСР оказались очень острыми, потому что были приглашены обе заинтересованные стороны. Выступали и химики, которые болеют за развитие своего комбината, и специалисты лесного хозяйства, и эксперты в области охраны природы, представители Академии наук, ну и, естественно, общественность в лице актеров, режиссеров, деятелей театра, писателей.

По одному из проектов новая территория завода должна разместиться всего в восьми километрах от Щелыкова и, хотя постоянно слышатся заверения, что роза ветров такова, что дымы и вредные выбросы не достигнут Щелыкова, специалисты объясняют, что никто не может гарантировать постоянство этой розы ветров, это во-первых, а во-вторых – никто не может гарантировать равномерность выброса в атмосферу вредных химических веществ. Могут быть внезапные, лавиноподобного характера выбросы. Специалист по гидрогеологии обращает, в свою очередь, внимание на то, что даже не изучено как следует движение подземных вод, и воды трех маленьких дивных речушек, которые так любил Островский, – Куекша, Сендега и Мера – могут нести с собою в результате реконструкции комбината вредные химические соединения. Таким образом, разрушительные последствия вероятны и даже неизбежны.

Почему так хлопочет завод о расширении своих территорий и мощностей? Он работает, собственно, уже 118 лет, это один из старейших химических заводов, поставленный к тому же в самом неудачном месте, всего в трехстах метрах от Волги. Сейчас такая близость – безумие для измученной реки! Представители завода утверждают, что они не платят штрафов за вредные выбросы, но надо еще разобраться, не платят ли штрафов они потому, что в стоках ничего вредного нет, или потому, что на них этих штрафов никто не налагает. Между тем академик Б. Н. Ласкорин утверждает, что в этом месте Волги академическая экспедиция недавно обнаружила одну из наиболее загрязненных зон в течении реки. Теперь завод расширяется. С чем это связано? В значительной мере, если уже говорить начистоту, с трудными социальными условиями жизни жителей города Заволжска, который возник при этом заводе.

Совершенно законны желания рабочих завода жить лучше, построить новые школы, детсады, жилье. Государственные ассигнования на развитие социальной сферы, естественно, связываются, как это водится в нашей экономической практике, с тем, будет ли развиваться производство. И вот это-то и является главным подспудным стимулом развития новой очереди предприятия, которую, кстати сказать, его работники усиленно маскируют, пользуясь термином «реконструкция завода». Они говорят: «Мы вовсе не расширяем завод, мы не хотим новых производств, мы вводим их в очень небольших масштабах, и они будут совершенно безопасны для окружающей среды, и это, собственно, и не расширение, а реконструкция». Тем не менее для этой «реконструкции» нужна почему-то большая новая площадка, будут производиться новые химические вещества и совершенно ясно, что все это, скорее всего, непредсказуемо обрушится на окружающую природу. Если же представить себе будущее этих мест как национальный парк с культурным объектом всесоюзного и мирового значения, таким, как усадьба Щелыково, это абсолютно несовместимо с планами расширения завода и его площадок в таком близком соседстве с усадьбой Островского.

Нас достаточно научила история с Ясной Поляной. Но в Ясной Поляне мы занимаемся сейчас тем, что исправляем ошибки прошлого, сужаем то производство, которое когда-то было там развернуто объединением «Азот». А здесь еще – слава богу! – нет таких индустриальных масштабов. Проблема, как всегда, заключается в том, что выгоды сиюминутные, задачи местные, близкие и понятные, в общем, и хозяйственным руководителям и рабочим людям, которые стоят за этим, входят, в сущности, в противоречие с долговременными интересами этих же людей, составляющих часть нашего народа. Потому что нельзя предположить, что им недорога национальная культура или природа, среди которой они живут.

Никакие доводы проектировщиков, хозяйственных работников, никакие заверения представителей заинтересованного министерства не могут восприниматься вполне всерьез и адекватно, ибо опыт наш, горький, горчайший опыт, заставляет думать, что те люди, которые сейчас дают эти заверения, могут уже отсутствовать тогда, когда плачевные результаты их деятельности станут очевидны и когда уже, собственно, отвечать будет некому.