Халатная жизнь - Зоя Борисовна Богуславская

То она супермодель, то участница международных кинофестивалей, то автор собственных продюсерских проектов. Нарастающий интерес к имени Ренаты Литвиновой сделал ее в общественном сознании фигурой более масштабной, чем восприятие каждой из экранно-литературных составляющих ее творчества. Можно ли разгадать феномен такой работоспособности существа, казалось, незащищенного, с шаткой нервной системой? И вот, быть может, главное событие в ее жизни – рождение ребенка в 38 лет, мечты о втором и море нежности, словно рванувшее еще одну струну этого загадочного сердца.

Судьба столкнула меня в Париже с ними обеими – с Кирой и Ренатой.

С трудом одолев визовые препоны (Муратова постоянно живет в Одессе), Кира все же вырывается в 1996 году во Францию на фестиваль «Триумфа» – представлять фильм «Увлеченья» (как и «Три истории» два года спустя). И приглашает с собой Ренату.

В первые же дни фестиваля становится ясно, что Кира – одна из немногих русских, кого в Европе, в среде кинематографистов, хорошо знают. Я наблюдаю, как возле нашей гостиницы Rezidenc du Poi, что рядом с Елисейскими Полями, щебечут поклонники, толпятся корреспонденты – они околдованы безупречным французским Киры, ее бескомпромиссно правдивыми ответами на любые вопросы. Весна, подсвеченные клумбы пылают разноцветными фонариками, пьянящий аромат первого цветения разлит в воздухе, но парижане рвутся в кино.

Непредсказуемые персонажи, разрушительно-жестко властвующие над слабыми и незащищенными, вписаны в завораживающую красоту мира и природы, эти люди, не умеющие предвидеть развитие ситуаций, ими создаваемых, – это странное кино было востребовано французским зрителем, быть может, прежде всего из-за высокого мастерства постановщика. Какая же это смелость – показать сладострастное желание человека унижать, мстить беспричинно, сознательно убивать. Красавица дочь, мстящая матери за то, что, родив ее, отказалась и подкинула чужим людям; девчушка, задушившая дедушку, надоевшего ей своими наставлениями… Фильмы Муратовой вписывались в контекст европейского кинематографа; ее называли в одном ряду с Тарковским, Сокуровым, Михалковым – в числе двадцати лучших режиссеров современности. Я как-то отметила, что благополучные нации любят время от времени смеяться над состраданием, гуманизмом, показывая нравственное падение человека, обнаруживая его скрытые пороки.

Итак, ладить с Кирой трудно. Даже с почитателями она может быть несговорчива, о коллегах рассуждает без всякого снисхождения, бывает жестко бескомпромиссной. Комплимент от Киры Муратовой – редкость, она умеет мгновенно отделить талант от подделки, правду от ее имитации. Допустим, ее спрашивают, кого из открытых ею актрис она назвала бы знаковым явлением для нашего времени, и она, не дослушав, обрывает журналиста: «Знаковое – слово не из моего лексикона, я не очень хорошо знаю, что это такое». Если ее спросят про Ренату, она, как скальпелем, очертит главное в ней: «Она соединяет в себе модное и старомодное, умеет нравиться большинству и меньшинству, она и кукла Барби, и Марлен Дитрих. И все это в одном лице. Но вообще, она ведь не просто актриса, она – личность».

Если журналист из лучших побуждений заявит, что «Настройщик» – это лучший фильм Киры, она обязательно возразит, что предыдущие ленты ей нравятся больше, хотя при этом говорит: «Я, знаете, никогда не стремлюсь, чтобы мои фильмы были элитарными, авторскими, непонятными. Но в первую очередь мне нужно нравиться самой себе. Если мои фильмы нравятся мне и не нравятся больше никому, все равно выбираю себя».

Это не эгоцентризм, это – судьба, связанная с кино, другой жизни нет. «Мои фильмы – это мои линии лица, мои страсти, мои страхи», – признается она.

Что ж почти мгновенно притянуло Киру к Ренате Литвиновой? Как это часто бывает, чтобы свести двух столь разных художников, в их судьбу фатально вклинился случай.

Уже будучи признанным мастером (позади «Короткие встречи», «Долгие проводы», «Астенический синдром»), Муратова начинает подыскивать исполнителей для новой картины. Кто-то назвал имя выпускницы сценарных курсов Ренаты Литвиновой, и они с Евгением Голубенко пригласили ее для ознакомительного разговора. Прощаясь, Кира сказала: «Вы нам понравились».

Это «понравились» длится вот уже двадцать с лишним лет. В сущности, Литвинова постоянно присутствует в творческих замыслах Киры Муратовой. Даже надолго расставаясь, расширяя поле деятельности и географию, они неизменно возвращаются друг к другу. В тот единственный раз, когда произошел разрыв (казалось, неодолимый), он не был творческим, на пути их отношений возник мужчина – продюсер и муж. Но даже это обстоятельство, часто для женщин решающее, как показало время, не развело их в разные стороны. С первых же съемок в «Увлеченьях», где Литвинова написала монологи для своей героини, в ее стиле неосознанно ощущалось зримое или скрытое присутствие почерка Муратовой. Совпали ли странные тексты Ренаты, ее манера говорить, чуть задыхаясь, с режиссерскими паузами и повторами, с внутренним ритмом, трудно сказать. Я не знаю, но для многих Рената Литвинова вписалась в эстетику Муратовой столь органично, что казалась порождением ее.

В какой-то момент некоторые критики заговорили, что Литвинова всего лишь кукла, вылепленная Кирой Муратовой, и потому крайне проблематично самостоятельное ее плаванье в мире искусства без направляющей руки. Думаю, тогда, в конце 90-х, Рената стала одной из самых сильных человеческих привязанностей Киры Муратовой. Литвинова регулярно летает на съемки в Одессу, общается с семьей Киры. Уже два года спустя становится очевидным не только самой Кире, но и их окружению, что Ренату невозможно воспринимать как чью-либо собственность: обманчивая внешняя нерешительность этой женщины соединена с сильным характером и завидной работоспособностью. Представление о Литвиновой как о самостоятельной творческой единице формировалось настолько стремительно, вызывая удивление, восторг и негодование, что пресса и бомонд не успевали адекватно реагировать на ее работы.

Назвав жанр фильмов Муратовой «реалистическим абсурдом», Алла Демидова очень точно определила их стиль. В ситуациях, граничащих с бредом, где начисто отсутствует нормальная логика, мы верим происходящему, словно все мотивации героини нам знакомы.

Авторство и воплощение образов медсестры в «Увлеченьях», Офы в «Трех историях» со временем отлились в законченный типаж, который заимствовали другие постановщики. Для зрителей уже не важно было, кем представала Литвинова в новых работах: мстящей матерью, богиней, девушкой для летчика, ведущей программы «Стиль» или чеховской Раневской в поставленном Адольфом Шапиро «Вишневом саде». Все равно публика шла на Ренату Литвинову.

Бесспорно, Рената обладает редким свойством притягивать к себе самых непохожих людей, околдовывать их. Часто непредсказуемая и несовместимая с окружением, эта артистка может внезапно все оставить, исчезнуть с любого вечера, прервать съемку, когда исчезнет внутренний комфорт. Если кто-то пытается навязать ей себя или давить на нее, она незаметно воздвигает стенку и ускользает от общения. А друзьям, любимым, людям, интересующим ее, готова безоглядно броситься на помощь, быть верной в любых ситуациях. И все же людей, не совпадающих с ее манерой поведения и творчеством,