Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк

начинает идти снег. Снежинки ложатся на ее ресницы и волосы, отчего она становится похожа на гостью из другого мира, светясь изнутри. Она смотрит в небо и хохочет с таким восторгом – почти как ребенок, – что меня переполняет тепло. Я так сильно ее люблю, что даже не уверен, хватит ли места у меня в груди, чтобы вместить это чувство.

– Что это за взгляд? – спрашивает Оливия. – Больше не хочешь со мной встречаться, раз я тащусь от снега?

Я качаю головой и подхожу к ней ближе, обнимая ее за бедра и впитывая всю эту картину: ее улыбку до ушей, глаза, освещенные лунным светом, и снежинки, сверкающие в волосах.

– Как раз наоборот, – мягко говорю я. – Смотрю на тебя и думаю, возможно ли, что мне так повезло.

Тут ее улыбка меняется с восторженной на какую-то иную, такую теплую, удивленную, пропитанную тихой радостью.

– Нам обоим повезло, – отвечает она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до моих губ.

К тому моменту, как мы залезаем в машину, наши волосы насквозь промокли, и мы оба дрожим от холода. Я включаю обогреватель на максимум, и мы отправляемся в путь. Но выехав на магистраль, я не сворачиваю в сторону кампуса.

– Мы куда? – спрашивает Оливия.

Мне даже в голову не пришло отвезти Оливию в ее квартиру. Полагаю, мне следовало ее спросить… А вообще – к черту: я больше не позволю ей и шагу ступить в этот район.

– Ты же не думала, что я собираюсь спать в твоей квартире? – поддразниваю я. – Я, конечно, крут, но все-таки не пуленепробиваем, к тому же на этой неделе мы уже сталкивались с полицией.

– Ладно. Но ты же не будешь вести себя странно? Ты был очень странным в тот раз, когда я впервые спала в твоей квартире.

– Точно, это когда моя горячая студентка вдруг села и продемонстрировала свой бюст? – Я закатываю глаза. – Действительно, с чего тут быть странным.

– Просто я думала, что ты видел женскую грудь до встречи со мной.

– Но твоя грудь исключительная, – говорю я, заезжая на парковку.

От одного воспоминания о том утре я становлюсь твердым как камень… Я достаю ее сумки и направляюсь к дому.

– И все-таки чем-то эта ночь будет похожа на твою первую ночь здесь, – предупреждаю я, отпирая входную дверь.

– Правда? И чем же?

Я заношу сумки внутрь и затаскиваю ее вслед за собой, не теряя времени на то, чтобы зажечь свет.

– Ты не увидишь ничего, кроме моей постели, до рассвета.

Глава 69

Оливия

Вот только у нас не так много времени, чтобы наслаждаться новообретенным счастьем. Мне нужно наверстывать учебу и готовиться к экзаменам, а Уиллу – заниматься фермой и проходить собеседования на работу. И хотя мне нравится наблюдать, как он уходит в деловом костюме по утрам, меня гораздо больше радует та работа, на которой он останавливается к концу недели: должность горного гида в туристической фирме, где он будет водить в походы небольшие группы. Зарплата здесь меньше, чем в университете, но главное, что он снова станет заниматься альпинизмом. Когда Уилл об этом рассказывает, у него горят глаза, чего я не видела всю осень.

Естественно, слухи о наших отношениях распространяются по кампусу со скоростью лесного пожара. За редкими исключениями я никому это никак не комментирую. Одно из таких исключений – Эван. Пусть мы с ним почти не встречались, но Уилл говорит, что тот волновался за меня, когда я исчезла. Поэтому мне кажется, что Эвану стоит знать правду: это честно по отношению к нему. Разумеется, речь не о той части истории, где я переспала с Уиллом во время банкета, на который пришла с Эваном, но я думаю, ему следует знать обо всем остальном.

Эвана мой рассказ не удивляет.

– Я в общем-то обо всем догадался, когда ты исчезла и Уилл начал сходить с ума, – признается он.

Также я рассказываю правду Эрин и Николь. Эрин – потому что она уже вроде как знает, а Николь – потому что она чересчур любопытна и все равно разнюхает обо всем самостоятельно.

– Я хочу услышать все грязные подробности! – с азартом восклицает Николь.

– Ты же не про физические аспекты, правда? – уточняю я.

Она непонимающе смотрит в ответ:

– Конечно, про них! Или ты думаешь, мнеинтересно, что он ест на ужин? По крайней мере ты должна мне сказать, какого размера его…

– Уверена, ты и сама можешь догадаться, – обрываю я ее. – И это самая-самая последняя подробность, которую ты от меня когда-либо услышишь, ясно?

Она не обращает на мои слова никакого внимания и, повернувшись к Эрин, восторженно вопит:

– Я же говорила, что он по-любому огромный!

Я официально становлюсь взрослой в тот же день, когда официально перестаю жить одна. Двадцать первого декабря мы возвращаем всю мебель, которую Уилл одолжил у знакомых, и перевозим последние из моих скудных пожитков в его квартиру. На помощь с переездом приходят Эрин и Брендан, хотя «помощь» Брендана включает гораздо больше ничегонеделания, чем можно было ожидать.

– До сих пор не могу поверить, что вы вместе и что вы съезжаетесь, – несколько изумленно протягивает Эрин, когда мы с ней заходим в квартиру Уилла.

Брендан в данный момент «помогает» тем, что смотрит телик. Эрин бросает на него долгий взгляд, а затем снова поворачивается ко мне:

– В смысле, это так странно… Разве тебе не странно?

На самом деле для меня это самые нестранные события в жизни. Здесь, с Уиллом, я чувствую, что наконец-то дома.

– Нет, – отвечаю я, спихивая ноги Брендана с кофейного столика.

– Просто это так удивительно, – говорит Эрин. – В смысле, я знала, что вы были близки, но это все равно, что узнать, что Брофтон спит с Анджелиной Джоли! Ну то есть, знаешь, это же Уилл…

– Ага, – улыбаюсь я. – Я тебя понимаю.

Иногда я смотрю на него, когда он готовит, одевается или, развалившись на диване, ждет, пока я присоединюсь к нему, – и тоже не могу в это поверить.

Она обнимает меня, прежде чем я успеваю увернуться.

– Это первая светлая полоса в твоей жизни, Финн. Не испорть все, ладно?

Я обещаю ей, что этого не произойдет, и хотя мне обычно плохо удается выполнять обещания, на этот раз у меня хорошее предчувствие.

В тот вечер