Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк

так никогда и узнал, как много Оливия на самом деле для меня значит, если бы ты не прогнала ее. И это заставило меня многое осознать. Например, помнишь, как я был абсолютно уверен, что в ближайшее время не собираюсь жениться?

– Ага, – мрачно бросает она.

Я замечаю в толпе Оливию, которая направляется ко мне, слегка покачивая бедрами и многозначительно улыбаясь. Я знаю, что хочу видеть эту улыбку каждый день до конца своей жизни.

– Я ошибался, – говорю я и отключаю трубку.

Оливия подходит ко мне, и я притягиваю ее ближе, касаясь ее губ своими, один раз, а затем еще.

– Может, нам сперва заехать ко мне домой? – предлагаю я. – Чтобы привести себя в порядок.

– «Привести себя в порядок»? Так это нынче называется?.. – смеется Оливия.

– Не слышу, чтобы ты возражала.

– Уилл, – отвечает она, прижимаясь губами к моему уху, – я никогда не скажу тебе «нет».

Я люблю свою маму, но она просто мастерски препятствует моей сексуальной жизни. По дороге домой я получаю звонок, в котором она требует, чтобы мы без промедлений ехали на ферму: мол, они с Питером и Бренданом нас уже ждут, а сама она буквально стоит на крыльце.

Как только мы приезжаем, мама выбегает из дома в слезах и с объятиями набрасывается на Оливию.

– Давай дадим им минутку, – предлагает мне Питер, глядя, как они заходят в дом. У него такой вид, словно ему крайне неловко. Таким я его еще ни разу не видел.

Я готовлюсь к тому, что он может мне сообщить. Я ведь уже уволился: неужели Джессике все равно удалось создать нам проблемы?

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Я хочу обсудить с тобой пару вопросов, – говорит Питер, нахмурившись. Он засовывает руки в задние карманы брюк и упирается взглядом в свои ботинки. – Первый вопрос касается фермы. В конце прошлого года я общался с руководством университета от имени твоей матери о возможности на целый год сдать в аренду изрядную долю вашей земли факультету сельского хозяйства.

Это совершенно не то, о чем я думал. Я испытываю облегчение, и тем не менее это очень странно…

– Сдать в аренду? Зачем им это нужно? У них ведь есть своя земля.

Тогда Питер объясняет, что спрос на кукурузу упал и наша земля стала бы идеальной экспериментальной площадкой, чтобы продемонстрировать преимущества смены культур.

– Они готовы заплатить за аренду гораздо больше, чем вы когда-либо зарабатывали с продажи урожая, даже в лучшие годы. И вдобавок твоя мама получит двадцать процентов самого урожая, как только тот появится.

– А что будет, когда закончится срок аренды?

– Возможно, они захотят продлить контракт. – Питер пожимает плечами. – Если нет, я планирую уйти на пенсию в ближайшие несколько лет и как раз подумывал, не испробовать ли мне свои силы в фермерстве.

Я озадаченно наклоняю голову набок. Я знаю Питера всю жизнь и ни разу не слышал, чтобы он проявлял интерес к фермерству.

– Так, значит, ты хочешь ее выкупить?

– Не совсем. – Он немного колеблется. – На самом деле я бы хотел жениться на твоей матери.

Я в замешательстве моргаю, задаваясь вопросом, не ослышался ли.

– Что? – со смехом переспрашиваю я.

Он трет лицо руками.

– Дороти говорила, что ты пока не готов…

Прошлой ночью я поспал совсем мало, но, даже будь у меня больше сна, в этом разговоре все равно не было бы смысла.

– Не готов к чему? А она знает, что ты планируешь?.. – Я качаю головой. – Тебе не кажется, что сначала вам стоит хоть на свидание сходить?

– Уилл, – у него вырывается смешок, – мы с твоей мамой встречаемся уже больше года.

Я перевожу взгляд на дом. Оливия с мамой стоят у окна, наблюдая за нами. Оливия даже смеется. Я не понимаю, какого черта тут происходит…

– Но как? То есть – когда вы это успевали?

Но еще не закончив вопрос, я уже вспоминаю о Дне благодарения – о том, сколько у них оказалось общих знакомых, и о том, что они вместе пришли на банкет. А еще мама впервые услышала об Оливии от Питера, а не от меня…

А потом я вспоминаю утро после банкета: Питер как раз возвращался домой, когда я приехал к нему. Я вздрагиваю.

– На самом деле я не хочу этого знать.

Мы вместе направляемся к дому, пока я (невероятно медленно) укладываю это у себя в голове. Думаю, в этом есть смысл. Моя мама знала Питера еще до моего рождения, к тому же я столько переживал, что она здесь совсем одна…

Я почти возвращаю себе способность изображать адекватное поведение, но затем мы заходим внутрь… и я вижу, как Брендан обнимает мою девушку. Стоит ему меня заметить, и его улыбка тотчас угасает – возможно, это как-то связано с тем, что у меня внезапно жутко зачесались кулаки. С преувеличенным вздохом он выпускает ее из объятий:

– Остынь, чувак. Я просто с ней поздоровался.

– В следующий раз используй слова, – советую я, буравя его взглядом.

– Но у Оливии такие классные объятия, – не соглашается он, переводя взгляд на ее грудь. – Это ведь чашечка D? Если не больше.

Она смеется и пересекает комнату, обнимая меня за талию.

– Это было твое последнее объятие, придурок.

Мое настроение не настолько великодушное, как ее. Воспоминание об их поцелуе еще не скоро перестанет выводить меня из себя.

– Сейчас середина недели, – говорю я, изо всех сил стараясь оставаться вежливым. – У тебя разве не должны быть экзамены?

Он качает головой:

– Мне разрешили сдать их пораньше. Я подумал, что тебе здесь может понадобиться помощь.

Брендану было плевать на ферму с того самого дня, как он родился. В детстве он зачастую приходил домой и предлагал разнообразные варианты, где он мог бы работать помимо фермы. Как будто отцу просто не приходило в голову, что на свете бывают профессии, скажем, пилота или пожарного.

– Помощь?.. – В моем голосе сквозит недоверие. Я надеюсь услышать соль шутки, но ее все нет и нет.

– Да. Это когда один человек оказывает содействие другому.

– Я знаю, что это значит, идиот. Хочешь сказать, что ты вернулся для того, чтобы помочь с фермой?

– Если только ты не хочешь, чтобы я помог поухаживать за твоей девушкой – к чему я также готов. – Он пожимает плечами.

Я почти улыбаюсь. Почти.

– Возможно, тебя это удивит, но нет: к этому не готов уже я.

Когда мы собираемся домой,