Черная мантия. Анатомия российского суда - Борис Миронов

Адвокат Першин пытается восстановить истину: «Прокурор Каверин искажает материалы дела! Свидетель Вербицкий дал показания в суде, что он обратил внимание на БМВ, который проехал мимо него, и на БМВ тогда повреждений не было, а вечером, в теленовостях, в «Вестях», он увидел другую машину, — такие показания он давал».

Судья тихим-тихим голоском, как бы между прочим: «Оснований к осмотру машины БМВ А 566 АВ по истечении пяти лет и ремонта автомашины, естественно, ремонта автомашины, суд не находит».

Миронов: «Ваша честь, у меня возражения на действия прокурора, который только что исказил материалы суда. Я привожу цитату из показаний Владимира Вербицкого на суде дословно: «Когда БМВ Чубайса после взрыва проезжал мимо нас, тогда я не видел на БМВ никаких повреждений, а вечером в «Вестях» показали БМВ с повреждениями», — это из стенограммы судебного заседания, у нас есть диктофонная запись в подтверждение».

Прошмыгнуть мышкой мимо убийственного для обвинения факта утайки главного вещественного доказательства — бронированного автомобиля Чубайса — у громоздкой судьи Пантелеевой не получилось, в роли разъяренной носорожицы она выглядит естественней. Взбешенная Пантелеева стучит по столу, на аудиозаписи этот стук как колотушкой по большому барабану: «Суд предупреждает подсудимого Миронова о недопустимости ссылки на документы, не исследованные в судебном заседании!»

Миронов ошарашенно: «Как же не исследованные?! Вербицкий выступал в суде!»

Судья — в рык, невыносимо терзая уши зала: «Напоминаю, что суд стенограммы судебного заседания и аудиозаписи не ведет! Стенограммы судебного заседания нет, аудиозапись судебного заседания не ведется, поэтому ссылаться нет оснований!»

Миронов не отступает: «Нам кто-то может прояснить, где находится автомашина БМВ и почему ее прячут от присяжных? Прокурор знает, где она находится, пусть пояснит в чем секретность ее местоположения. Интересный момент: Чубайс сказал, что машина восстановлению не подлежала, сейчас выясняется, что она отремонтирована».

Судья: «Кто это сказал? Миронов сказал?»

Миронов: «Что восстановлению не подлежит? Чубайс заявил».

Судья отмахивается: «Что она отремонтирована, кто Вам сказал?»

Чепурная изумленно: «Так Вы же, Ваша честь, об этом и сказали только что».

Першин вторит потрясенным эхом: «Только что!»

Судья в отказ: «Я сказала, что после пяти лет смотреть ее нет оснований…».

Чепурная не сдается: «И ремонте…».

Судья торопливо, осевшим голосом: «Хорошо, приношу извинения. Слова о ремонте я снимаю, как сказанные ошибочно».

Миронов с еще не погибшей надеждой: «Можно прояснить, где она? Тем более, прокурор знает».

Судья отрешенно и уморено: «Вот и узнавайте у него! Все, закончили!»

Нет, все-таки хорошо быть хозяином слова — сама сказала, сама из протокола изъяла. Пускай подсудимые, их защитники с пеной у рта доказывают, что слышали своими ушами. Не было ничего и баста! А на всякое возражение грозный рык: «Суд предупреждает о недопустимости нарушения порядка в судебном заседании!» А что этот пантелеевский порядок беззаконием, произволом зовется, — кому пойдешь-докажешь? Сама себе владыка, сама себя судом именует, сама от себя отводы отводит. И уже как о венце демократизма брезжит в обществе мечта о сталинских тройках, — тройки ведь! а не сегодняшнее самодурство одного, вернее, одной.

Вот возмечтал Президент Медведев на только что прошедшем совещании судей в Санкт-Петербурге завести в судах, страшно сказать, аудио— и даже видео— трансляции. Опасные, пахнущие крамолой мечтания! Это что же будет? Анархия будет! Подсудимые и их защитники себя людьми вообразят, о правах человека вспомнят, чего доброго Конституцией начнут суд шантажировать!.. То ли дело сегодня, когда наши отечественные суды, пантелеевы и каверины, привычно и проверенно «отправляют правосудие» по одному им известному адресу с обвинительным уклоном.

И только я, печальный летописец судебного процесса по делу о покушении на Чубайса, пытаюсь донести до мира эти скрытые от него скорбные стенограммы без вранья и изъятий. И наивно надеюсь на торжество справедливости. 

Судороги обвинения (Заседание пятьдесят шестое)

Что есть судебный процесс? Это состязание сторон: обвинение и защита представляют перед честным и независимым судом свои доказательства, кто кого пересилит в отстаивании вины или невиновности подсудимых. Но это в идеале. Живая жизнь, как известно, есть постоянное отклонение от идеала, прежде всего я имею в виду отклонение самого суда как от честности, так и от независимости. Очередной красноречивый пример тому. Подсудимый Миронов вновь поставил перед судьей столь неприятный ей вопрос о загадочном исчезновении из дела пострадавшей чубайсовской машины: «Ваша честь, в прошлом судебном заседании возникли очень серьезные противоречия в информации о том, какова судьба главного вещественного доказательства, а именно бронированного автомобиля марки БМВ номер А 566 АВ, который, якобы, был взорван и обстрелян на Митькинском шоссе. Одни свидетели говорят, что машина продана, другие — восстановлена и продана, Чубайс заявляет, что она вообще восстановлению не подлежала, господин прокурор заявил, что он знает, какова судьба машины и где она находится. В этой связи прошу суд выяснить: что случилось с БМВ, почему машина выведена из разряда вещдоков, где она сейчас находится? Если такой информации нет, она засекречена или скрывается, то прошу выяснить это».

Судья Пантелеева долго раздраженно молчит. Она, разумеется, понимает правоту подсудимого и провал обвинения с сокрытием БМВ, который, согласно Закону о вещественных доказательствах (ст. 81 УПК) является стопроцентным вещественным доказательством, потому что на Митькинском шоссе именно на него были направлены преступные действия. Но судья Пантелеева на то и федеральный судья в современной России, чтобы покрывать провалы и просчеты обвинения. Она, как в омут, бросается обвинителям на выручку, пуская пузыри из ссылок не к месту помянутых, да еще и перепутанных ею статей Уголовно-процессуального кодекса: «Миронов, Ваше высказывание по правилам статьи 271 УПК РФ не может быть расценено как ходатайство, то есть, просьба, обращенная к суду, направленная на исследование доказательств или ходатайство о продвижении дела. Разъясняю, что в соответствии со статьей 243 УПК РФ суд не в праве делать замечания кому-либо из участников процесса, а так же не в праве и не несет обязанности давать какие-либо разъяснения участникам процесса».

Миронов сел, погруженный в логические головоломки сооруженные судьей. Судья утверждает, что не может делать замечания участникам процесса, хотя занимается этим постоянно. Заявляет, что не вправе давать разъяснения участникам процесса, хотя она только что это сделала. Тогда что же может судья Пантелеева? Только то, что ей разрешает прокуратура?.. Защита еще раз опытным путем проверяет полномочия судьи. Адвокат Чепурная: «Прошу огласить в томе первом, лист дела шесть, постановление о возбуждении уголовного дела. Оно относится к фактическим обстоятельствам дела и необходимо для осуществления защиты».

Опасность адвокатского ходатайства мгновенно доходит до прокурора Каверина, и он начинает фонтанировать словами, издалека похожими на аргументы, но только издалека: «Адвокат Чепурная в своем ходатайстве не указала, каким образом она будет данное постановление излагать в качестве защиты своего подзащитного. Поскольку к исследованию присяжными заседателями допускаются только доказательства, а доказательством является только то, что перечислено Уголовно-процессуальным кодексом. Это постановление о возбуждении уголовного дела является процессуальным документом и никакого доказательного момента оно в себе не несет, а вопрос о допустимости решается опять же в отсутствии присяжных заседателей».

Ради чего такой напор энергии, такая жажда просветить зал? Всего лишь ради того, чтобы не допустить зачтения присяжным заседателям странички первичного документа настоящего уголовного дела? Не поленились, заглянули в дело. Посмотрели, что так претит прокурору Каверину в документе, подписанном исполняющим обязанности прокурора Московской области С. П. Мироновым: «17 марта 2005 года, примерно в 9 часов 20 минут, на 650 метре Митькинского шоссе Одинцовского района Московской области, на левой обочине дороги неизвестными лицами произведен взрыв неустановленного взрывного устройства, в результате чего получили механические повреждения следовавшие по шоссе в этот момент автомобиль марки БМВ-765 госномер А 566 АВ, в котором предположительно находился глава РАО «ЕЭС России» Чубайс А. Б., а также автомашина «Мицубиси-Ланцер» госномер М 679 РК 97 рус под управлением Хлебникова Д. В., в которой помимо водителя находились сотрудники ЧОП «Вымпел ТН» Клочков Ю. А. и Моргунов С. Н.».