Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - Дмитрий Иванович Иловайский

с войском на Херсон и климаты, принуждены оставаться в мире, так как не могут в одно и то же время вести войну с обоими неприятелями».

Азовско-черноморским болгарам, разделенным на разные княжения и общины и притом жившим в равнинах и низменных местах, было труднее освободиться от хазарской зависимости, нежели аланским горцам, которые, по ясному смыслу Константинова известия, сосредоточены были под властью одного государя. Но на помощь болгарам явились соплеменные руссы. Целый ряд войн руси с хазарами, о котором вспоминает и наша летопись, очевидно, произошел не из-за радимичей и вятичей, а именно из-за боспорских или черных болгар. Окончательное освобождение последних от хазар и подчинение их руси совершились, по всем признакам, в период между 911 и 945 гг., то есть в период между договорами Олега и Игоря. В первом, то есть в Олеговом, договоре еще нет никаких статей относительно черных болгар и Корсунской земли; а в договоре Игоря поставлено условие, чтобы русский князь не пускал черных болгар воевать страну Корсунскую. Очевидно, в эпоху последнего договора черные болгары находились уже в вассальной зависимости не к хазарам, а к князю Киевскому. К этим боспорским болгарам, как известно, спасся Игорь с остатком своего флота в 941 г. Да и сам поход, по всей вероятности, был предпринят отсюда же, из Киммерийского Боспора. Он напал на вифинские берега Малой Азии; следовательно, путь его был тот же, о котором мы говорили при описании византийского посольства к туркам, в VI в.; то есть: он туда и обратно пересек Черное море в самом узком его месте, между Корсунем и Синопом.

Откуда взялось название таврических болгар «черными» в Игоревом договоре?

Очевидно, оно буквально переведено с греческого, так же как и весь договор. Замечательно, что и в византийских источниках оно встречается только в ту же самую эпоху, ни прежде ни после. А именно, черные болгары упоминаются только у Константина Багрянородного в его сочинении «Об управлении империей» и не более двух раз. В одном месте (которое приведено нами выше) он говорит, что из Днепра руссы отправляются в Черную Болгарию, Хазарию и Сирию. В другом месте Константин, по-видимому, хотел посвятить черным болгарам целую главу, которую и обозначил так: «О Черной Болгарии и Хазарии». Но, к великому сожалению, почему-то под этим заглавием он ограничился только следующими словами: «Булгария, которая называется Черною, может воевать хазар». То есть черных болгар, так же как и алан, византийское правительство в случае нужды могло вооружить против хазар. Следовательно, в это время, повторяем, и черные болгары, и аланы были уже независимы от хазар.

Два одновременных свидетельства, Игорева договора и Константина Багрянородного, относительно черных болгар, соседивших с Хазарией и Корсунской областью, окончательно уничтожают всякое сомнение, с одной стороны, в том, что гунны Прокопия (утургуры), пришедшие с Кубани и поселившиеся между Херсоном и Боспором, были не кто иные, как болгары, а с другой – что эти болгары существовали там еще в X в. Свидетельства эти подтверждают, что Русь Тмутараканская явилась на основе болгарской, то есть родственной славянской. Отсюда понятно, почему Константин Багрянородный, сообщивший такие драгоценные сведения о руссах, ничего не упоминает о Руси Черноморской или Тмутараканской. Дело в том, что эта область в его время у византийцев была известна под именем Черной Болгарии. А несколько ранее писатели VIII и IX вв., как мы знаем, называли ее Великой или Древней Болгарией. Название Черная, по всей вероятности, находится в связи с северным рукавом Кубани, который в настоящее время именуется Черной протокой. Г. Брун, в упомянутой выше статье, весьма правдоподобно отождествляет этот рукав с Константиновой рекой Харукуль, которая изливалась в Меотийское море с востока и славилась ловлей рыбы берзетикон. Это известие Константина совпадает с известием Феофана о том, что около (полуострова) Фанагорий в реке Куфис (то есть Кубани) ловилась булгарская рыба ксистос. Г. Брун эту рыбу считает за одну и ту же с Константиновой берзетикон; а слово Харакуль, по его мнению, следует читать Карагул, что и будет соответствовать названию Черная протока. Впрочем, и сама Кубань в нижнем своем течении отчасти называется Кара-Кубань; так же называется один из ее притоков с левой стороны. А что касается до того, будто Харакуль или Карагул есть турецкое название, то это еще вопрос (ибо у восточных славян встречаются названия рек, оканчивающихся на – гул; есть у них и слово карий, в смысле темный).

Высказанное нами положение, что Черная Болгария окончательно подчинилась руси в эпоху Игоря, находит себе некоторое подтверждение и в арабских известиях X в., а именно у тех писателей (Истахри и Хаукала), которые рядом с Киевом и Новгородом упоминают третье племя руси (артанию); последнее иначе и объяснить нельзя, как Черной Болгарией или Тмутараканью. Сюда же надобно отнести известия (Ибн-Даста и Мукадеси) о руси, живущей на лесистом, болотистом и нездоровом острове, под которым, очевидно, разумеется Фанагория или Тамань[128].

Не встречается ли у арабов этот край также и под своим собственным именем болгар?

Думаем, что встречается, хотя и сбивчиво. До сих пор все, что у арабских писателей говорится о болгарах, толкователи обыкновенно относили или к дунайским, или к камским. Но они упускали из виду существование третьей Болгарии, Кубанской, благодаря которой известия арабские иногда получают более смысла, чем имели его доселе. Например, Масуди в своих «Золотых лугах» говорит, что город Бургар лежит на берегу Азовского моря. Это место сильно затрудняло толкователей, и они прибегали к разным натяжкам для его объяснения (для примера см. Хвольсона «Ибн-Даста». С. 81). Но если возьмем в расчет черных болгар, то увидим, что под этим городом, вероятно, разумеется Таматарха. Тот же Масуди говорит, что болгары воюют греков, славян, хазар и турок. Толкователи думали, что он смешивает здесь дунайских болгар с камскими; но камские не могли воевать греков, а дунайские хазар; поэтому с большим вероятием можно предположить смешение дунайских не с камскими, а с черными или кубанскими. Это предположение будет совершенно согласно с приведенным выше и современным известием Константина Багрянородного, что черные болгары могут воевать хазар; а судя по Игореву договору, они воевали и греков, то есть корсунцев. Далее, некоторые черты болгарских нравов, приводимые у Масуди, также заставляют предполагать смешение дунайских не с камскими, а с черными. Бурджане, говорит он, суть язычники и не имеют священной книги; напротив того, у дунайских в это время уже процветала богословская литература, а камские были магометанами; между тем как черные только отчасти были христианами, а большинство, по всем признакам, коснело в язычестве. К последним,