Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

поморщился. Жаловаться было глупо, но робкая надежда все-таки требовала попытаться. — Господин Фильц, скажите, а у вас тут металлические перья точно еще не изобрели?! Может, хоть какие-то, а?!

Инквизитор и секретарь снова обменялись взглядами, причем у Моргенштерна читалось на лице легкое удивление.

— Ну, допустим, изобрели, — неожиданно легко согласился секретарь и открыл ящик стола. Сунул туда руку и с непревзойденно брезгливой миной бросил на столешницу что-то блестящее. Стас едва не взвыл от накатившей жадности! — Вы вот про это? Редкостно бессмысленная и бесполезная чушь! Обычному гусиному перу уступает… да во всем! Так что мой вам совет, герр аспирант…

— Можно посмотреть?

Едва дождавшись презрительного пожатия плеч, Стас ринулся к столу и вцепился в перо. Оно было стальное! И какое-то… странное… Спустя несколько мгновений Стас возблагодарил свою школьную любовь писать доклады.

— Бессмысленное, говорите? — радостно повторил он. — И я даже знаю почему! Оно еще не готово! Не изобретено до конца, так сказать! Я читал об этом на занятиях по истории! Нормальное перо будет, уж точно не хуже гусиного, только нужно сделать кое-что. Так… наконечник из иридия и прочих твердых металлов появился позже… капиллярную ручку сюда тоже так сходу не приделать, хотя если поговорить с толковым механиком… Герр Фильц, у вас в городе есть мастерская? Не знаю, ювелирная там… В общем, не кузница, а что-то сложнее?

— У нас имеется часовых дел мастер, — настороженно отозвался секретарь. — К нему обращаются с тонкими механическими работами. Но я, право, не понимаю…

— Дайте мне клочок бумаги и карандаш, — взмолился Стас. — Я все покажу!

Фильц молча протянул ему просимое. Металлическое перо Стас попросту положил на бумагу и обвел по контуру, чтобы не срисовывать. Убрал и торопливо зачеркал карандашом. Форма пера была вполне подходящая, не «паркер», но работать можно. Стас нарисовал простой прямоугольный вырез ближе к кончику, соединил их и обозначил еще два надреза по бокам — перышко довольно жесткое, не помешает!

— Вот, — протянул он Фильцу листок. — Я не знаю, можно ли в ваших условиях сделать перья, которыми у нас пользуются до сих пор. Вряд ли, честно говоря, технологии нужны другие… Но на этом пере нужно изнутри сделать несколько насечек и вырезать вот здесь отверстие. Не обязательно такой формы, годится любая — так перо будет гораздо больше набирать чернил. А еще нужно рассечь кончик хотя бы один раз, причем с внутренней стороны. Если получится три надреза — тем лучше. Это нужно…

— Для гибкости, — продолжил Фильц, внимательно разглядывая импровизированный чертеж. — Как на гусином… Почему же мастер так не сделал?

— Потому что нельзя сразу придумать вещь идеально, — пожал плечами Стас. — Любое изобретение должно пройти определенный путь. Так вы можете отдать это в мастерскую?

— Предположим… — Фильц с некоторым трудом оторвался от созерцания пера и в упор взглянул на Стаса. — А если получится, чего вы хотели бы за эту идею?

— Несколько переделанных перьев, — торжествующе улыбнулся Стас. — Сама идея и так витает в воздухе, поверьте, скоро такая конструкция станет повсеместной. Так что я просто хочу писать чем-то приличным, таким, что не нужно вываривать, прокаливать, художественно вырезать и чинить каждые полстраницы! Вы не представляете! — добавил он в порыве откровенности. — Как это раздражает!

— Понимаю, — ехидно поддержал Фильц, бережно убирая лист с рисунком в стол. — Вам бы личного секретаря… Но если я покажу в штатной ведомости наличие секретаря у дворника, боюсь, нам пришлют даже не ревизию, а сразу доктора по душевным болезням!

Капитан, достав трубку изо рта, расплылся в ухмылке, а вот патермейстер почему-то вздрогнул и покосился на Фильца неприязненно.

— Да, завести секретаря было бы идеально! — с чувством подтвердил Стас. — А лучше просто самописец с голосовым вводом… — И подумал, что вот это бы решило проблему и с кляксами, и с долбаными перьями, и вообще! Ну почему ожившие руки у них тут бегают, а робота-стенографиста никак не получить?! — Так, ладно, я… пойду?

Он покосился на инквизитора, и тот кивнул, снова потерев виски. Стас сочувственно подумал, что пост и долгие молитвы герру котермейстеру на пользу не идут, выглядит он бледно, и это отнюдь не фигура речи. Кстати, сколько же ему на самом деле-то лет?

Выходя из допросной и закрывая за собой дверь, он услышал, как фон Гейзель насмешливо спрашивает у Фильца про пятна на солнце, а вот ответа секретаря уже не разобрал.

Глава 20. Заставь ведьмака богу молиться…

Вечером, перед тем как ложиться спать, Стас прихватил остаток шпагата, не пригодившегося для швабры, и выпросил на конюшне маленький медный бубенчик. Несмотря на все заверения местного начальства, что ситуация штатная, представлять себе отрезанную руку, крадущуюся на полусогнутых пальцах, было тревожненько. Это дома хорошо было ржать над любимой старой «Семейкой Аддамс», а здесь, где сказки имеют тенденцию оборачиваться той еще чернушной реальностью, Стас ни за что не хотел бы проснуться от прикосновения белых ледяных пальцев с трупными пятнами… И поведение жителей капитула, теперь каждую свободную минуту посвящавших обыску всяких темных уголков, его опасения только подтверждало. Люди не то чтобы боялись… Но к опасности относились абсолютно серьезно!

Так что веревку с бубенчиком Стас запутал между ножками стула и придвинул к двери так, чтобы жуткий бродячий артефакт неминуемо задел хотя бы один виток шпагата. Ну, это же просто безмозглая штуковина, правда, а не какой-нибудь ниндзя?

Ловушка сработала блистательно.

Стас, уставший от первого в жизни настоящего урока верховой езды, а потом еще драивший двор и ступени часовни, даже не ожидал, что проснется так легко. Но звяканье бубенчика рывком выдернуло его из бессмысленного вязкого сна, он едва не вскинулся, но тут же спохватился, что лучше не подавать виду, что проснулся… Хотя если по капитулу и впрямь шарится местная Вещь, то какая ей разница?! Ей, если подумать, даже видеть нечем! А если бы даже глаза у нее и были, никуда она из ловушки не денется, ясно же, что запуталась! Бубенчик-то все еще звонит.

В комнате, к его величайшему удивлению, было… не слишком-то и темно для ночи. Сумеречно, скорее. Вполне достаточно, чтобы разглядеть и ловушку с переплетением шпагата, и бубенчик, снова назойливо звякнувший, и… и… И никакой руки, разумеется! Рядом с ловушкой, чернильно-черная в прозрачных серебристых сумерках, сидела