Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев

– Он у меня в небольшом загородном домике. Мы туда и едем. А что, ты так хочешь его увидеть?

«Небольшой загородный домик» Тони Марстенс оказался средних размеров старинным замком с гигантским парком, в котором трудилось сразу не менее дюжины садовников.

– Это все твое? – спросила Нина, которая большую часть пути от побережья до Сент-Олбанс продремала: коньяк и переживания сделали свое дело.

Тони не без гордости ответила:

– Дорогуша, признаю, что статус самой богатой невесты Британии имеет кое-какие свои преимущества. Кстати, ты можешь тут жить хоть до конца жизни – никто не задаст лишних вопросов, не настучит полиции и не будет мешать.

Перспектива была более чем заманчивая, но Нина понимала, что хочет вернуться в свой мир, несмотря на все преимущества этого.

А для того чтобы дверь впустила ее, она должна сначала разгадать тайну острова Альбатросов полностью.

Впрочем, как она поняла, именно это хотела сделать и Тони. И находившийся у нее в гостях Филипп Ломбард.

С ним они встретились в изумительном, обставленном китайским фарфором салоне, когда после прибытия в «небольшой загородный домик» миновали величественный холл и три дюжины прочих помещений, ничем не уступавших по пышности резиденции монархов.

Впрочем, Тони и была принцессой – пусть без титула, но зато с бесчисленными миллионами, доставшимися ей от покойного родителя.

Ломбард, восседавший в глубоком кресле, читал детектив Ариадны Оливер, а его правая нога, вся в гипсе, покоилась на приставном пуфике. А на другом стояли сразу три телефона – один золотой, другой серебряный и третий – инкрустированный лазуритом.

Зачем ему столько?

Заметив Нину, он, чуть изменившись в лице, произнес:

– Мисс… Клейторн, рад вас видеть!

И добавил, обращаясь к Тони:

– Ты просто гений, раз вытащила мисс… Клейторн оттуда!

Тони, падая на диван, заявила:

– Это она сама себя вытащила. Но да, я гений.

Затем, столь же энергично вскочив, она заявила:

– Пойду освежусь после дороги. А вам, голубкам, все равно надо кое о чем поговорить. А ужин подадут через полчаса!

Она с таинственной улыбкой исчезла, и Нина, присев на диван, произнесла:

– Как у вас дела, мистер Ломбард?

Тот, чуть пошалив загипсованной ногой, ответил:

– Как видите, обречен в ближайшие недели на полную обездвиженность.

– Мне очень жаль, что так получилось…

Ломбард усмехнулся.

– Я вас не виню, я бы и сам вас, не исключено, подстрелил, будь у меня возможность. Но тем самым вы нам с Тони спасли жизнь. Однако что мы все обо мне. Как дела у вас? Вы теперь – главная подозреваемая?

Он кивнула на стопку газет, лежавших у кресла.

Нина кивнула.

– Но вы хотите докопаться до истины?

Нина снова кивнула.

– Мы с Тони тоже. Но тогда для начала должны поведать друг другу правду, так ведь, мисс… Клейторн?

Понимая, что он прав, Нина сказала:

– Я не Вера Клейторн.

Ломбард кивнул.

– Да, это я знал с самого начала, мисс. Не буду вас подгонять. Начну с себя. Я вовсе не Филипп Ломбард!

Девушка в остолбенении уставилась на него.

– А кто тогда?

Тот, кого она знала как Филиппа Ломбарда, ответил:

– Меня зовут Хьюго. Хьюго Хэмилтон.

Нина прикрыла глаза, понимая, что голова у нее идет кругом – от Хьюго!

– Вы дядя Сириуса? – спросила она тихо. И тот, чьи письма к Вере и ее к нему она обнаружила у нее в номере пансиона и даже прихватила с собой. Правда, они остались на острове и наверняка попали теперь в руки обоих инспекторов.

Да, он был дядей того самого мальчика, которого Вера Клейторн – не фейковая, а подлинная, теперь мертвая, – обрекла на смерть.

Ее собеседник кивнул.

– Так и есть. Все очень просто: да, Вера и я любили друг друга тем невыносимым летом. Я знал, что это неправильно, но ничего не мог поделать с собой. А когда…

Он помолчал, явно собираясь с силами.

– А когда умер мой племянник, то она сама, придя ко мне в спальню той ночью, призналась, что сделала это ради того, чтобы я получил титул баронета и семейное состояние. Да, я получил и то и другое, но ценой жизни ребенка, которого очень любил!

Потрясенная, Нина молчала.

– Я расстался с ней. Ей пришлось покинуть наш… мой дом на следующее утро. Она долго преследовала меня, писала, заверяла в своей неземной любви. А затем тон писем изменился. Она стала мне угрожать. Что заявит, что мы были заодно. И что это была моя идея убить Сириуса.

Он снова сделал паузу.

– А потом сообщила, что… что ждет от меня ребенка. Я не поверил, но она прислала через некоторое время фотографию малыша. Он был моей копией в детстве! Вера требовала денег. Причем очень много. И заявила, что если она их не получит, то я никогда не увижу своего сына. И что ему будет очень плохо.

Нина поняла, что Веру, нашедшую столь страшный конец, ей уже не жаль.

– Она, как я понял, связалась с какими-то преступниками. Или была с ними с самого начала заодно. Мне требовалось время, чтобы собрать нужную сумму. А через свои каналы я пытался найти ее. И через агентство по найму персонала узнал адрес, на который ей пересылали письма в Сент-Олбанс. Занятно, что у Тони поместье тоже тут.

Ну да, а еще это родина автора детской книжки «Маленький альбатрос». И место последнего упокоения философа Бэкона.

– Я нашел ее в том дешевом пансионе, она была в панике, даже просила ей помочь, потому что те преступники, с которыми она связалась, теперь имели на нее зуб. Я ей не верил, посчитав, что это жалкая попытка обелить себя. Тем более она отказалась сказать, где мой сын. А когда я пришел на следующий день, то узнал, что она умерла…

– А как вы попали на остров, мистер… Хэмилтон? Да еще под именем Ломбарда? – спросила Нина, и тот вздохнул.

– Когда я был у Веры в номере, то случайно увидел письмо-приглашение на остров Альбатросов. Прочитал его, пока она, застигнутая мной врасплох, одевалась в ванной. А потом, вернувшись в Лондон, уже после ее смерти, я все думал, что мой сын может быть там, на этом проклятом острове. Попытался разузнать об этом месте, но ничего не вышло – никто не знал, кто им владеет. И тут в игру вступил мистер МакФатум. Я был в Сохо в пабе «У Роджера», куда заходил ежедневно, и в тот вечер увидел там одного из клиентов, который, напиваясь с друзьями, вынул и положил на стойку точно такое же письмо, какое я видел у Веры. А