Лимонный хлеб с маком - Кристина Кампос

Графический роман под названием «Кожа медового цвета», автобиографию самогó южнокорейского карикатуриста, усыновленного бельгийской семьей в семидесятых годах, Марина прочитала от корки до корки за одну ночь. Это первый комикс, купленный в ее жизни. Она и подумать не могла, что какие-то рисунки способны так ее растрогать. В пять утра выключила свет и вспомнила слова своей подруги Лауры, когда та много лет назад положила руку ей на живот:

«Ты способна любить ребенка. Нисколько не сомневайся».

– Через несколько недель мне начнут делать химиотерапию, – твердо объявила Анна Куке.

– Что? – встревожилась подруга.

– У меня рак груди, – хладнокровно объяснила она.

Кука инстинктивно схватила ее за руку.

– Я пришла не за сочувствием, а за твоей помощью.

– Ну что ты, Анна, конечно. Помогу, чем только смогу, – быстро ответила Кука.

– Мне нужно продать мой дом. Найди покупателя, самого подходящего. Твой муж это умеет.

– Но… Анна… А что говорит Армандо?

– Мне теперь абсолютно безразлично. Но я прошу тебя не передавать ему ни слова нашего разговора. Строго между нами, идет?

– Ладно.

– Взгляни мне в глаза и пообещай сохранить это между нами.

– Даю тебе слово, – искренне воскликнула Кука. – Но где же ты собираешься жить?..

– За деньги от продажи я куплю маленькую квартиру, площадью метров восемьдесят, больше мне не нужно, в центре Пальмы. С видом на море. Три комнаты. А что останется от продажи дома, я положу на банковский счет на имя дочери, и доступ к вкладу получит только моя сестра, пока Аните не исполнится восемнадцать. Скажи мне, что для этого нужно Курро.

Испуганная Кука обдумывала информацию, предоставленную подругой, которую она знала почти сорок лет и показавшейся ей сейчас самой честной из всех, кого она когда-либо встречала.

– Нужны фотографии дома и оценка банка. У тебя они есть?

– Фотографии пришлю тебе сегодня. Но бумаги наверняка заперты в сейфе Армандо.

– Не переживай. У Курро должны быть копии. Я поищу в его кабинете.

– А я не начну химиотерапию, пока не продам дом и не найду квартиру для дочки и для себя. Не знаю, Кука, могу ли я считать тебя подругой… Мне нужно, чтобы во имя тех лет, что мы знакомы, ты бросила мне спасательный круг.

– Анна, я помогу тебе во всем. Можешь на меня положиться. Но успокойся, ради бога, ведь рак груди излечим.

Анна встала со стула в баре, где они встретились, оставила пять евро в оплату выпитых напитков и ответила:

– Надеюсь, что это так.

От: [email protected]

Дата: 15 февраля 2011

Кому: [email protected]

«Привет, Матиас,

Не знаю, прочел ли ты мой предыдущий мейл. Лаура сказала мне, что связь с Палестиной очень плохая, но что у вас там все в порядке. Пожалуйста, напиши мне или позвони по „Турайе“, я хочу знать, как ты там.

В конце марта завершается мой образовательный курс. У меня останутся две недели до индивидуальных бесед с психологом. Я полечу в Эфиопию, чтобы повидаться с Наоми.

Любящая тебя,

Марина».

Кука справилась с заданием. Она приняла его близко к сердцу и использовала все контакты Курро в поисках самого выгодного покупателя. Курро знал нескольких немцев, которых мог заинтересовать дом. Но Кука хотела пойти дальше и отказалась от немецких клиентов, которые вполне научились торговаться. Поэтому решила сосредоточиться на покупателях из России. Всего за две недели ей удалось найти некоего Дмитрия Булгакова, занимавшего восемьдесят второе место в списке богачей американского журнала «Форбс». Наряду с тем, что он приобрел европейскую футбольную команду, еще и накопил миллионы на сомнительном фармацевтическом продукте. Жена Дмитрия была готова приехать на остров, чтобы выбрать дом и, если он ей понравится, сразу же вручить задаток.

Кука – своеобразная подруга, но все-таки подруга.

Следующим шагом Анны стал разговор с мужем. Когда Анита вышла за дверь, чтобы отправиться в школу, Анна обняла ее и сказала, что очень гордится ею. Анита удивленно поглядела на мать, надела шлем, села на свой Vespino и умчалась. Анна смотрела вслед удаляющейся дочери, а когда та скрылась из виду, закрыла входную дверь. Оглядела свой дом. Вздохнула. Предстоящий разговор был непростым.

Анна вытряхнула пепельницу, доверху наполненную окурками. Открыла шторы, впустив лучи солнца. Взглянула на свою свадебную фотографию так, словно на ней запечатлены незнакомцы. Услышала, что Армандо спускается по лестнице, и повернулась к нему.

– Привет, – вяло сказал Армандо.

– Привет… Можешь подойти на минутку? Нужно поговорить.

– Хочу сварить себе кофе.

Армандо пошел на кухню. Анна присела на диван, ожидая его возвращения и в страхе представляя, что случится через несколько секунд. Нужно действовать быстро и решительно. Армандо вышел из кухни, прихлебывая кофе из чашечки. Он сел рядом с ней.

– Ну, выкладывай, – сказал он, закуривая «Мальборо». – Зачем ты отдернула шторы? Тут слишком много солнца.

Анна глубоко вздохнула и выдохнула.

– Я хочу развестись.

– Что-что?

– Хочу развода, Армандо, – повторила она, понизив тон.

Армандо иронично улыбнулся. На его ответ потребовалось время.

– Да, действительно, все вы одинаковые. Деньги. Вот к чему все сводится… Когда их теряешь, ты больше никому не нужен.

– Что ты несешь, Армандо? – оборвала его Анна.

– Что я несу? Сущую правду. Когда тебе доступны шикарные отели, обильные застолья, прогулки на яхте, кредитная карта, о разводе ни гугу. А теперь, когда я лишился всего и мне негде упасть замертво, – пошел вон… Вот так вот. Все вы одинаковые, – прошептал он, вспомнив свою молодую панамскую любовницу, которая, выцедив из него всё до последнего евро, прогнала чуть ли не пинками. Все они такие. – И заключил: – Сукины дети.

– Наши отношения, Армандо, давно закончились.

– Слушай, моя дорогая, я не желаю развода, – злобно ответил он.

– Ты не можешь возражать.

– Могу, разумеется. Если хочешь войны, ты ее получишь. Тебе будет непросто. Этот дом – семейное жилье, настолько же твое, как и мое, – заявил он, давя окурок в пепельнице и вставая, чтобы показать, что разговор исчерпан.

Армандо пошел к лестнице, оставив жену с открытым ртом. Анна гневно смотрела на него, продолжая сидеть на диване.

– Армандо!

– Оставь меня в покое.

– Ну пожалуйста, взгляни на меня.

Армандо повернулся к жене и окинул ее презрительным взглядом. Она ненавидела этот хорошо знакомый взгляд, которым он унижал ее. Вовсе не рассчитывая на сострадание, она приглушенно промолвила:

– У меня рак.

– Ну ты и идиотка, – бросила Имельда дочери, когда заметила ее выпирающий живот, войдя в аэропорт имени Ниноя Акино в Маниле.

Дочка скрывала от нее свою беременность. И не потому, что у находившегося в ее