Пир Валтасара - Александр Шалимов

Зачем, собственно, понадобилось бронировать директорский кабинет в лондонском филиале? Из опасения перед ядерным ударом русских? Но, во-первых, от ядерного удара такая броня не защитит, а во-вторых, русские не собираются первыми бросать термоядерные бомбы. Мэй решительно убеждена в их миролюбии - уж кому-кому, а ей можно верить. Она торчит в Москве почти десять лет.

Да, эта броня странный орешек... Жаль, что вчера не удалось подробнее познакомиться с "уловом". Ну ничего, подождем до завтра.

Стив еще раз прошелся по залам нижнего этажа. Нет, никого, похожего на Инге, не видно. Смешно, конечно: чего ради он вообразил, что Инге обязательно придет сегодня в Национальную галерею?

Стив все-таки подошел к одному из дежурных, Объяснил, что ищет девушку, кратко описал внешность Инге. Дежурный вежливо выслушал, поинтересовался, как зовут знакомую Стива. Сожалеюще развел руками: увы, это имя ничего не говорило ему, и такой особы он не припоминает. Может, спросить у коллеги? Спросили. Коллега вроде бы помнил Ипге... Приходила с этюдником, что-то рисовала. Но это было даано-много месяцев назад, а может, и год... Стив поблагодарил, спустился в гардероб, взял плащ и вышел наружу. Город по-прежнему тонул в тумане-туман источал мельчаинше капли влаги. Стало еще сумрачнее. Даже Нельсона нельзя было разглядеть на его колонне.

Стив свернул на Черинг-Кросс-роад и возле Оперы усидел телефонный автомат. Поблизости никого не было. Стив глянул на часы: "Час дня; в Москве-три... Может, Мэй отдыхает дома после обеда? Чем черт не шутит! Ведь не обязательно же мне будет сплошь не везти сегодня". Он опустил монету, набрал индекс Москвы и номер телефона московской квартиры Мэй. В аппарате щелкнуло, и вдруг прозвучал голос Мэй. Это было так неожиданно, что у Стива перехватило дыхание.

- Алло,- повторила Мэй,- слушаю...- И что-то добавила по-русски,

- Это я, Мэй.- Он тяжело вздохнул.- Я, ты поняла? Звоню из Лондона.

В трубке послышался сдавленный возглас, и наступила тишина.

-Это я, Мэй, ты узнала меня?

- Невозможно... Неужели ты, Стив?.. Жив?..

- Я, но лучше не называй по имени.

-- Ты жив. Боже! Ты был ранен?

- Все о'кей, дорогая, Целехонек и здоровехонек.

- Как же ты?

- В порядке, но...

- Что случилось?

- Ничего особенного, сменил амплуа... Снимаю другой фильм.

Она поняла.

- Продолжение предыдущего?

- Представь, да, но... настоящий вестерн.

- Боже, тебя ничто не исправит...

- И не надо. А тебе что-то сообщили?

-- Да... из Нью-Йорка...

- Кто?

- Я его не знаю. Назвался твоим бывшим другом. Какой-то Честер... Честер. Фамилию я забыла.

- А моя телеграмма? Разве ты ничего не получила?

- Понимаешь... Верила и не верила... Звонила в Гвадалахару.

- Напрасно..

- Ответила какая-то женщина.

- Экономка?

- Сказала, что ее зовут Мариэля.

- Ну и что?

- Сказала, что им ничего не известно.

- Что еще?

- Весной была в отпуске в Лос-Андже... Узнала, что кто-то выпытывал о тебе всякие подробности.

- Когда?

- Перед моим приездом.

- В "Калифорния таймc" тоже?

- Тоже. Ребята послали его подальше.

- Значит, все о'кей, дорогая. Расскажи же о себе.

- У меня пока все более или менее в порядке. Много езжу по стране. Русским овладела прилично. Пишу о них книгу. Согласилась остаться еще на два года. У меня теперь тут много друзей. Задумала телевизионный сериал-о людях, о стране, их характерах, почему они такие, чего добиваются. Хотела бы дать изнутри, но не знаю, как на это посмотрят наши. А вообще, Стив, они тут очень похожи на нас. Очень... Только у них преобладают наши хорошие черты...

- А у нас они разве есть?

- Стив!

- Не надо... Я хотел сказать: разве еще остались? - Ты совсем не изменился...

- Это хорошо?

- Не знаю... Может быть.

- Слушай... Если бы я выбрался в Москву?

- Просто не могу поверить...

- Попытаюсь устроить.

- Сейчас совсем нетрудно.

- Ну, не сейчас... Немного позже, дорогая. Сейчас множество дел...

- А когда? - Ее голос стал глуше, словно расстояние между ними увеличилось.

- Может быть, весной или летом...

- Буду ждать...

Ему показалось, что он услышал вздох.

- Слушай, Мэй, на твоем счету в Швейцарии недавно появилась довольно крупная сумма... Пусть тебя это не удивляет.

- Зачем?

- Так лучше, принимая во внимание мой новый фильм.

В трубке стало тихо.

- Мэй, ты слушаешь? Почему замолчала?

Стив с трудом разобрал ответ, донесшийся из безмерной дали:

- Я, кажется, теряю веру в себя, в нас... Мы так беспомощны перед обстоятельствами. Не гоняемся ли мы всю жизнь за призраками?

Он попытался обратить это в шутку:

- Они ведь довольно материальны, дорогая.

- Ох, не знаю,- снова послышался тяжелый вздох,- меня все чаще охватывают сомнения и страх, когда думаю об этом, о тебе, о нас с тобой...

- Все должно быть хорошо. Держись! И не теряй оптимизма. Я продолжаю верить...

- Оптимизма мне хватает только на работу.

- Верь и ты, Мэй. Иначе... Нет, все будет прекрасно. Только не теряй веры, Мэй.

- Попробую.

Кажется, она всхлипнула.

- Мэн, у меня на исходе монеты. Значит, ты все поняла? Верь... Верь телеграммам, которые иногда будешь получать. И не верь бывшим друзьям. И вообще запомни: со мной ничего не может случиться. Я заколдован... Запомни, Мэй.

- Постараюсь...

- Обнимаю тебя, Мэй.

- Я... тоже.

- Не плачь... Мы скоро увидимся... Обязательно.

- Ты сможешь... звонить иногда?

- Пока лучше не буду... Но ты верь...

- Да... Я буду ждать!

В трубке щелкнуло. Время, дарованное последней монетой, кончилось.

Стив повесил трубку. Вышел из-под пластмассового козырька автомата. Дождь продолжал сочиться из тумана. Вокруг по-прежнему никого не было.

Нет, день не был таким невезучим, как ему показалось утром... Стив двинулся дальше по Черннг-Кросс-роад, высмотрел свободное такси и попросил отвезти себя на Кейбл-стрит, к "Трем пиратам".

По пути, пока такси-кеб не спеша катил узкими улицами на восток, вдоль Темзы, Стив, перебирая в памяти довольно сумбурный разговор с Мэй, пытался понять, верит ля он сам в то, в чем только что хотел убедить Мэй. Мысли перепрыгивали от событий последних месяцев ко вчерашнему рейду на Кяжон-стрит, возвращались в зону, которая служила ему пристанищем уже больше года. Он попробовал сопоставить то, что уже сделано, с тем, что маячило впереди, мысленно оценивал прочность установленных связей... Число неизвестных все еще значительно превышало количество уравнений, которые предстояло решать. Когда-то Мэй сказала, что истинные союзники Стива - в Москве... От правильного решения зависело многое - не только их жизни, но, может быть, и судьбы мира, частицами которого они были. Правда, если только она существовала, скорее всего, была за Мэй... Это означало бы, что он, Стив, продолжает "валять донкихота". Такси-кеб притормозил и остановился.