Россия и мусульманский мир № 4 / 2010 - Валентина Сченснович

Принцип личной ответственности наделенных большой властью и собственностью людей за результаты их деятельности. Применительно к деловому сообществу это означало бы, к примеру, решимость государства спасать предприятия и отрасли, а не собственников. Разумеется, не всегда просто отделить одно от другого, но стремиться к этому нужно. Применительно к административному классу речь должна идти о жесткой и системной ротации кадров на основе четких критериев результативности, заложенных в публичном контракте чиновника. По крайней мере, фигуры министерского уровня должны приходить на свои должности и уходить с них именно на основе публичного контракта с властью и обществом. Тема системной ответственности элит имеет также уголовное измерение. О нем считается дурным тоном говорить, но нельзя не помнить.

Технократизм кадровой политики, т.е. приоритет отраслевой компетентности перед логикой патрон-клиентельных связей. Упразднить клановую логику в государственной системе почти невозможно, но ее можно хотя бы ограничить в интересах совместного выживания. Сегодня ощутим катастрофический дефицит отраслевой компетентности, в том числе на министерском уровне. Необходима формализация критериев профессиональной пригодности для номенклатуры правительственных позиций. В число этих критериев могут войти и профильное образование, и управленческий опыт, и авторитет в отраслевой среде, и другие показатели.

Принцип социальной ответственности. Создание механизмов социальной ответственности – непростая задача. Но в нашем случае существует один простой критерий решимости к ее выполнению: введение прогрессивной шкалы подоходного налога. Я говорю об этом как о части пакта власти с элитами, а не как об одной из многих социально-экономических мер, поскольку, по сути, необходимо политическое решение власти об ограничении интересов элит в пользу социального большинства. И это решение должно быть пусть вынужденно, но признано самими элитами. Сегодня оно категорически отвергается. Например, под тем предлогом, что ударит по верхней части среднего класса. Естественно, многое зависит от того, как именно эта шкала будет выстроена. Но есть ценный исторический опыт. В США средний класс был создан государством искусственно, при жизни одного поколения, в тяжелых условиях депрессии и мировой войны. Причем создан в значительной мере именно благодаря весьма радикальному прогрессивному подоходному налогу. Если в 1929 г. наиболее состоятельные 0,1 % американцев владели более чем 20 % национального богатства, то к середине 1950-х – лишь 10 %. Сегодня российской власти необходимо решить: ее слова о приоритетности формирования среднего класса – это просто благонамеренная риторика или политический выбор? В конечном счете, власть не сможет продиктовать элитам пакт об их национальной и социальной ответственности, если не будет иметь широкой социальной опоры вне этих элит. То есть в том самом среднем классе, понятом не как «совокупность потребляющих», а как социально-экономическое и культурное ядро общества. Как качественное национальное большинство. Эту опору нельзя получить раз и навсегда, ее необходимо вновь и вновь формировать и постоянно поддерживать.

В качестве резюме могу сказать следующее: вместо манифеста о вольности дворянству нам нужен пакт о закрепощении элит. Значило ли бы это, что либерализация, о которой так много говорилось в последнее время, отходит на задний план? Совсем нет. Либерализация необходима и возможна. Но – для граждан. Для элит же актуальны не свободы, а обязанности. По меньшей мере, таков консервативный – и по-хорошему элитарный – способ понимания вопроса. Он состоит в том, чтобы определять свою власть и свою собственность через обязанности, а не через права.

Елена Пономарева, кандидат политических наук, (МГИМО(У)). 1–2. В общем определении понятия «элита» мы не можем обойтись без обращения к теории элит, которая была создана во второй половине XIX – начале XX в. итальянскими социологами Вильфредо Парето и Гаэтано Моской. Оба ученых, будучи последователями великого Никколо Макиавелли, разрабатывали свою теорию, опровергая Маркса. Его подходу к истории как к конфликту между экономическими классами элитисты противопоставляли политическую интерпретацию истории. Если Маркс выводил власть из экономического господства, которое для него означало собственность на средства производства, то элитисты утверждали, что борьба происходит между господствующей политической элитой и элитами, стремящимися прийти к власти. В 1881 г. Моска сформулировал теорию правящего класса, основанную на вполне очевидном постулате: «Вo всех обществах, начиная с едва приближающихся к цивилизации и кончая современными, всегда существуют два класса людей – класс, который правит, и класс, которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть, в то время как другой, более многочисленный класс, управляется и контролируется первым».

Итак, правящий класс существует при любой форме правления, отличаясь лишь способом формирования. Например, при авторитарных режимах он будет создаваться сверху – правителем, лидером, диктатором, которому необходимы посредники для управления государством, а при либеральных – снизу, выборным путем, в качестве координирующего органа. Хотя правящий класс и составляет меньшинство населения, это меньшинство лучше организовано, чем большинство, и поэтому оно образует весьма замкнутую и устойчивую группу. Введением в научный и политический дискурсы в 1897 г. термина «элита» мы обязаны Парето. Впрочем, как писал сам ученый, выбор этого термина был для него во многом случаен, он не обосновывал его этимологическими изысканиями. Парето неоднократно подчеркивал, что вместо слова «элита» «подошло бы любое другое название или даже простая буква алфавита». Однако нас в большей степени должно интересовать не название явления, а тот смысл, который вкладывал ученый в этот термин. Так вот, элита, по Парето, – это совокупность лиц, имеющих наивысшие индексы в своих профессиональных сферах деятельности. Например, тому, кто сумел заработать миллионы, мы поставим 10 баллов, человеку, заработавшему тысячи, – 6, а тем, кто едва избежал домов приюта, – 1, выставляя 0 тем, кто туда попал. Получается, что, таким образом, элита имеется не только во властных структурах, но и в любой области деятельности: элита политиков, элита юристов, элита воров, элита шахматистов и т.д. Разница в индексах у различных людей обусловлена их психологическими характеристиками, интеллектом, складом ума, и вследствие изначального неравенства людей деление общества на элиту и массы неизбежно, это исторический закон.

Что же касается правящей элиты, которая и является, насколько я понимаю, главным предметом нашей дискуссии, то ее паретовское понимание, как и трактовка Моски «правящего класса», очень близки и отражают современное состояние элиты. Итак, правящая элита – это узкая, малочисленная, замкнутая группа людей, занимающих высокое положение соответственно степени своего влияния и политического и социального могущества. Именно такая группа обладает высокой организованностью вследствие уровня компетентности своих членов, и ее авторитет признается большинством вследствие признания им способностей каждого из членов группы.

С момента выхода в свет первых работ элитистов ученые сломали немало копий по поводу того, что все-таки такое «элита», но так и не пришли к единому мнению. Мне представляется интересным подход отечественного специалиста О. Крыштановской, которая считает, что «элита – это правящая группа общества, являющаяся верхней стратой политического класса. Элита стоит на вершине государственной пирамиды, контролируя основные, стратегические ресурсы власти, принимая решения общегосударственного уровня. Элита не только правит обществом, но и управляет политическим классом, а также создает такие формы организации государства, при которых ее позиции являются эксклюзивными. Политический класс формирует элиту и в то же время является источником ее пополнения». Таким образом, происходит членение элитного поля. Иными словами, элита – это те, кто имеет непосредственное отношение к принятию решений и несет ответственность за эти решения. Эту узкую группу окружает политический класс внутренне неоднородный, дифференцированный, готовый к выполнению организационных и управленческих функций и желающий попасть в элиту. Как говорил великий полководец: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». Э. Неизвестный в своем небольшом эссе «Красненькие, зелененькие и пьяненькие» прекрасно показал иерархию политического пространства советского общества. Оценка современной ситуации показывает, что организация властных отношений изменилась незначительно. Так вот, «красненькие» – это как раз те, кто принимает решения, начальники, а «зелененькие» – референты, помощники, мечтающие перестать писать доклады и записки за своих боссов и пересесть в уютные кресла и удобные машины.