Подарок от Призрака. детектив - Владимир Петровский

Оттолкнув крикуна, Елагин снова направился к двери. Но повело, шагнул в сторону, сел на койку. Снова лег на спину. И вспомнил секретаршу. Выходит, вот кто делает дела… Теперь ему смутно вспоминалось, что видел ее в окне… там, во дворе, когда вели к машине. Туда выходят окна Левиного офиса. Значит, точно, она. Только для кого старается?

Елагин задумался. Получалась такая картина: либо его очень хотят подставить в какую-то историю, либо именно сейчас… тут он даже сел не койке, до того очевидной показалась ему догадка… именно сейчас его надо держать взаперти, а потом выпустить. Значит, чего-то от него хотят. Подтвердить эту мысль он ничем не мог, но она казалась очевидной. А значит, выход один: делать то, от чего его стараются удержать, потому что это и есть самое важное.

Ничего другого придумать не удавалось. Решив не терять время, капитан снова встал, тем более, что отсюда и без того хотелось выбраться поскорей. Здоровый рефлекс уже не давал подойти к двери. Он огляделся и направился к сидевшему на ближней койке понурому голому человеку.

– Давай заорем, – сказал ему капитан. – Тогда нас выпустят.

– Нас никогда не выпустят, – меланхолически возразил человек.

– Я точно знаю, – убеждал Елагин. – Я сам… они придут, если заорать.

– Ты чего пил? – спросил человек.

– Водку, – ответил капитан, вспомнив льющуюся на лицо теплую вонючую жидкость.

Человек подавил рвотный рефлекс, осторожно вздохнул и сказал:

– Ну, давай.

И они протяжно завопили, отчего несколько человек на соседних койках подняв головы, бессмысленно уставились на них.

– Давай, давай, – уговаривал их капитан, показывая руками, чтоб присоединялись. – Кричать надо!..

Постепенно один из проснувшихся, за ним еще и еще, по очереди заглянув под койки в поисках тапочек, присоединились к хору. Теперь звучание было нешуточным. Как сильно пьяный грузинский хор. Даже красиво. Давайте, давайте, ребята, думал Елагин, сейчас заглянут, что тут у них творится. Эх, видел бы это сейчас кто из тех… из прежних сослуживцев, или хоть Лева. Вот бы фотография на память была. Капитан, косясь на орущих вокруг непроспавшихся, голых и лохматых мужчин на койках, готов был бы засмеяться, если бы силы на это нашлись.

Дверь открылась, и капитан сразу замолчал и лег. Остальные продолжали орать еще некоторое время, потом по одному затихли. Полный милиционер в накинутом белом халате прошел между коек, вглядываясь в лежащих.

– Поём? – спросил он. – Хорошо стало? Ну-ка, съешь витаминку.

И сунул в нос одному из лежащих ватку. Тот отмахивался и бормотал. В комнате запахло нашатырем. Посмотрев на него еще раз, попристальней, капитан даже пристукнул кулаком по краю койки: повезло.

– Не помогает витаминка? – огорчался тем временем полный. – Ах ты, ёксель-моксель.

Капитан продолжал смотреть на него, подняв голову. Полный подошел, сунул нашатырь. Елагин сморщился и сел на кровати.

– Ёксель-моксель, – сказал он милиционеру, улыбнулся и ткнул пальцем в его большой живот. – Попсуй-дроссель.

Тот всмотрелся и тоже сел, только на другую койку, рядом, прямо на спящего там человека. Тот замычал. Полный покосился назад и чуть подвинулся.

– Колька! – сказал он недоверчиво, вновь переводя взгляд на капитана, и помотал отрицательно головой: – Не-е… нет, не ты.

– Слушай, Малинин, – Елагин подался к нему и быстро проговорил: – Ты ж меня знаешь, поэтому слушай и врубись во все. Меня подставили. Я на операции, документов нет. Мне надо вылезти отсюда, быстро. Кто-то у вас тут, может, этого не хочет. Поэтому помоги, тихо, сам, никому ни слова. Ну?.. Поможешь?..

– Так… э… ёксель-моксель, – сказал Малинин.

– Ну что «моксель»?.. Ты на меня посмотри: пьяный?.. А-а!.. Говорю же, дело серьезное. Не поможешь – смотри потом… Тогда на меня не обижайся. Я злопамятный, ты ведь знаешь.

Это подействовало. Малинин словно очнулся, потер лоб и сказал:

– Ладно… раз так – ладно. Ты меня тоже пойми. Служба ведь. Как я могу?..

– Не тяни резину, время дорого. Когда меня сюда привезли?..

– Так… всех недавно. Час, может… Два.

– Дай вылезти через какой-нибудь служебный выход. Форму, что ли, принеси. Если есть. Или что угодно, надеть.

– А твои документы… одежда. А?..

– Какая одежда, – прошипел Елагин, слыша в коридоре еще чьи-то шаги. – Говорю же, принеси что-нибудь. Быстро думай, быстро делай. Как сможешь, так и выведи отсюда. Давай, пошел.

И он снова улегся, продолжая пристально смотреть на Малинина. Тот встал, направился к двери. Взяв за плечо подошедшего молодого, развернул его и вытолкал обратно в коридор. Дверь закрылась.

Оставалось ждать. Сработает, или нет – неизвестно. Малинина Елагин знал не очень хорошо, но выбирать не приходилось. Оставалось надеяться, что тот про увольнение не в курсе, а справки наводить не догадается. Капитан лежал, сжимая кулаки, и нервно вздыхал.

Когда он уже решил, что надо искать другой способ, дверь открылась и Малинин, мигнув ему, показал рукой:

– Вот ты. На выход.

Зашевелились сразу несколько человек, но он прикрикнул:

– Э, не, лежать!.. А то сейчас… витаминку.

– Да я не пьяный, – смурным голосом заговорил кто-то, пока Елагин шлепал по холодному полу к двери.

– Ну вот, ёксель-моксель, – огорчился Малинин, пропуская капитана в коридор. – А где ты тут пьяных видел?.. Тут выт-рез-ви-тель. Все трезвые, значит. Так что ложись и поспи.

Проведя Елагина каким-то узким коридором, он заставил его пролезть между разбитыми досками какой-то перегородки, потом, проведя через несколько комнат, заставленных заляпанными краской козлами, пустыми ведрами, корытами с засохшим раствором, заваленными всяким прочим строительным хламом, отодвинул лист фанеры, закрывавшей еще одну дыру в стене, и выбрался в такой же заброшенный и пустой короткий коридор, куда выходили двери еще одной комнаты. Затем, подойдя к приоткрытому окну, выходящему в тихий переулок, остановился и сунул ему свернутую в комок одежду:

– На, и поскорей… А то вы тут поштучно записаны. Как про тебя потом отчитываться?.. В сортире смыло?

Быстро одевшись во что-то более или менее по размеру, капитан хлопнул Малинина по плечу и уже полез в окно, когда краем глаза заметил вдруг в темной комнатушке справа, за приоткрытой дверью, какой-то странный предмет

– Ну!.. – торопил Малинин. – Ну!.. Давай!.. У нас тут спецвыход. Не один я им пользуюсь, даже, вон, машина кого-то из наших стоит. Быстрей, не подводи.

Капитан помедлил. Не его дело, не его… бежать надо. И доверился интуиции, подошел к двери, толкнул ногой. Там кто-то лежал. Он шагнул внутрь, нагнулся. Женщина. Осторожно ладонью повернул голову лежащей. Расправил светлые волосы, спутанные на лице, нащупал пульс на шее. Ах ты… ёксель-моксель, подумал он. А ведь думал, что это она его сюда упекла. Выходит, наоборот… увидела, поехала выручать… так, что ли?.. Нервно глотнув, повернулся к Малинину.

Тот стоял совершенно ошалевший, уставясь на него широко раскрытыми маленькими глазками.

– Понял теперь? – спросил капитан. – Я на ФСБ работаю. Если с ней что случится – лично ответишь.

– Да я… неужели, – закивал Малинин. – Я и сам так же.

– Действуй. Быстро вызывай «Скорую». Скоро приеду, будем у вас тут копать, что это все такое значит… Ну, вперед!..

Малинин побежал по коридору, а капитан, спрыгнув с подоконника на тротуар, быстро пошел прочь.

6

Ну и денек выдался. В восемь вечера Елагин стоял на Пушкинской, наглотавшись анальгина и разжевывая целую пачку мятной резинки, и гадал, как выглядит Миков. Самому интересно было, с какого раза угадает. Вышло с первого. Среднего роста парень. Ну, не такой уж и парень. Лет тридцать. Лицо обычное, приятное даже. Капитан не знал, как должен выглядеть конник, но этот был похож. Непонятно, чем и как, но вот конник, точно.

Подойдя и поздоровавшись, капитан представился частным сыскным агентом. Он уже устал притворяться, да с Миковым это было и проще. Всего-то пара вопросов. Тот подождал, не предъявит ли капитан хоть какое удостоверение, но тот сохранял на лице такую невозмутимость, что спрашивать Миков не решился.

– С вашим конем связана одна неприятность, – начал Елагин. – Вы в курсе?

Миков пожал плечами, вопросительно глядя на него, и тот продолжил:

– Человека убили возле конюшни на ипподроме…

– У Линькова? – сразу перебил Миков.

– Да.

– Кого? – спросил тот, помолчав.

– Сороку.

Миков провел по лицу ладонью, покачал головой. Не привык такие вещи слышать, подумал капитан.

– Приехали давно? – спросил он.

– Да вот, сегодня. Несколько часов. – Миков посмотрел на Елагина и удивленно добавил: – Если вы… вы что, думаете, что я?.. Да у меня, вон… и документы, и свидетели…

– Нет, нет, – слегка даже улыбнулся капитан. – У меня совсем другие вопросы. Кому принадлежит Подарок?