Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

вскинула руку и немедля вернулась за трубу, чтобы не стать мишенью.

Бой пока не закончился.

Устин принял у Иклида Ропулуса и едва сдюжил: блондин оказался цверговски тяжелым. Следом крепыш подсадил Колина. Чтец вымотался, и парню пришлось втаскивать его за шкирку, будто котенка.

– Где Севан и Никис? – спросила капитан.

Иклид мотнул головой вглубь заполненного дымом чердака и выбрался из люка навстречу кораблю.

«Аве Асандаро» снизился и завис кормой к особняку, покачиваясь из стороны в сторону. Рокот дизельных двигателей превратился в сдержанное урчание; сияние балансиров побледнело. Однако пулеметы напряженно гудели, готовые в любой момент опять разразиться очередями.

Опустилась рампа. В проеме показалась родная коротко стриженная макушка Константина. За его спиной приветственно булькал Ашур, хлопая коричневыми крыльями.

– Кас, принимай раненых! – крикнула Лем. – Греза, на корабль! У Виго не двадцать пять рук – поможешь с пулеметами! Быстро-быстро! Поше-о-ол!!!

Константин перекинул за плечо «скопу», любимое и проверенное годами охотничье ружье, пристегнул к поясу карабин страховочного троса и сбежал на край рампы. Встретившись глазами с капитаном и улыбнувшись ей, подал руку Устину. Тот шустро проскочил внутрь.

– Иметь вас слоном!!! – раздался с чердака рык Никиса. – Шеф, уходите!!!

Его «таган» рявкнул в последний раз и заклацал впустую: кончились патроны.

Наверху показалась голова Севана. Гитец взялся за край люка здоровой рукой; правая ладонь плашмя хлопнула по скользкой черепице. Искалеченная кисть не слушалась: пальцы скрутила судорога, и он не мог вылезти.

– Никис, ты долго?! – капитан вытянула гитца на крышу за плечи.

Вместо ответа на чердаке вспыхнул белый свет, и агента накрыла мощная звуковая волна.

– Сожри тебя Хозяйкины псы! – Лем ринулась вниз – Никиса больше некому было вытаскивать. В голову отчего-то даже не стукнулась мысль уйти без него. – Цвергов самоубийца!

Пуля свистнула у ее виска, вскинув прядь волос. Лем подняла оба «кейца», устремив дула в сторону, откуда стреляли, и надавила на спусковые крючки.

В точку. Раздался предсмертный хрип.

Кто-то пальнул с противоположного конца чердака.

Лем прижалась спиной к одной из опор крыши. Кровь бурлила, тело работало на рефлексах; в голове – ясные, короткие мысли. Перед глазами пролетела пуля. Капитан детально рассмотрела мерцающую пирамидку со скругленной вершиной и резко нырнула к полу, вглядываясь в темноту.

Почти сразу она с облегчением заметила скорчившийся силуэт. Никис лежал в паре ярдов, морщась, плюясь и зажимая уши руками. Светошумовая граната прилетела ему под ноги, обдав резиновой картечью.

Капитан подхватила с пола какой-то обломок, швырнула туда, где прятался второй стрелок, и моментально разрядила в него «кейцы». Ответом был короткий стон – и больше ни одного выстрела.

Противников на чердаке не осталось.

– Ты думал героически сдохнуть? – Лем подтянула Никиса к люку.

– Чья б мычала… – вставая, прохрипел он. – Че полезла?

– И тебе «пожалуйста», – она кивнула на галиот.

Константин втащил Никиса на крышу, передал Иклиду и стиснул руку капитана:

– В порядке?

– Перебор чердаков за сегодня… – Лем сжала теплую, несмотря на погоду, кисть механика и вылезла наружу.

Они перепрыгнули на трап.

Рампа начала подниматься, и оба проскользили в грузовой отсек. Здесь уже образовался импровизированный лазарет. Трифон Иклид суетился возле Фаддея Никиса и Янниса Ропулуса. Колин Лелев осматривал Севана Ленида. Гитец вяло огрызался, баюкая правую руку.

Люк закрылся и приглушил все звуки: дождь, гул двигателей, крики уцелевших и справившихся с паникой заговорщиков. Слышалось лишь бульканье недовольного присутствием чужаков Ашура и голоса джентльменов и агентов Службы.

Лем привалилась к стене, прижалась виском к трубе гидравлической системы и зажмурилась. Внутри тихо шумело масло, будто неслась по венам кровь. Капитан прижала ладонь к переборке, прислушиваясь к «Аве Асандаро». Галиот легонько вибрировал, точно ластился, и Лем улыбнулась. Две недели в разлуке тянулись вечность. Корабль был ее частью: без него она чувствовала себя ополовиненной, выхолощенной, пустой. Теперь же вновь обрела душу.

Кто-то тронул Лем за руку. Она открыла глаза. Механик заботливо нащупал на ее запястье бешено колотившийся пульс.

– Я знала, вы нас найдете, – голос капитана дрогнул и сорвался.

Константин молча прижал сводную сестру к могучей груди.

Команда «Аве Асандаро». Темный город. 25.07.2015

Со стороны может показаться, что данкельская Гражданская война началась со спора о престоле между членами королевской семьи. Однако семейные распри не разрушают страну до основания.

Противоречия обострились за десять лет до первых важных событий. Здоровье Его Величества То́рлефа III Рокхейма угасало, наследников у него не было, а возможные преемники по-разному представляли будущее Данкеля.

Его Светлость южный герцог Тала́нд придерживался консервативных ценностей. Его Светлость северный герцог Аншта́йн хотел перемен, пусть и оставался далек от республиканских свобод. После смерти Торлефа III герцоги не договорились: каждый организовал собственную коронацию.

Но два монарха не могут править одной страной. Вскоре началась война, которая из борьбы за главенство стремительно превратилась в безжалостное противостояние идеологий.

Тогда-то на сцену и вышло Белое братство, давно и тайно поддерживавшее огонь герцогской распри.

Мария Гейц

«Аве Асандаро» прорывался сквозь ночь.

Вокруг клубилась гроза. По рубке хлестала вода. Внизу лежала купами бледных огней Венетра. Ничего не было видно.

Вильгельм Горрент хмуро глядел вперед. Стянутые в косу темно-каштановые и тронутые перечной сединой волосы открывали скуластое лицо с прямым носом и каре-зелеными глазами. Наушники болтались на шее. Он крепко сжимал штурвал, пытаясь удержать корабль от качки, и костерил погоду. Надсадно гудели балансиры, низко и сердито рычали дизели, отдаваясь басами на барабанных перепонках. Штурман дернул на себя рычаг освещения, погасив фары на крыльях и днищевые прожекторы.

Золотая капля галиота слилась со штормовым небом.

Из-за качки капитан Лем Декс споткнулась на входе в рубку. Пролетев вперед, она схватилась за привычное кресло и, перебирая руками, забралась на сиденье. Пристегнулась, надела наушники, но тут же содрала их, скривившись от помех, – понятно, почему Вильгельм снял свои. Придется кричать.

– Как дела, Виго?!

– Не поздороваешься?!

– Рада тебя видеть! Так что со связью?!

– Да как в вездеходе в пургу! Корабль, гражданские, военные, Служба!.. Глухо! – Вильгельм кивнул на радиостанцию и переключил внимание на подпрыгивавшую стрелку вариометра.

Старинная панель с экранами приборов была встроена в носовую часть корабля и полумесяцем огибала два пилотских кресла. Корпус с бронзовыми верньерами недавно отметил двухсотлетие. Его никогда не модернизировали, лишь обновляли приборы. В верхней части находился прикрытый кованой решеткой с лавровыми листьями фонарь резервного освещения, застилавший пульт желтой патокой. Константин Ивин установил его, когда менял газовые трубы на электропроводку.

Остальные лампы не горели, и залитый водой обзорный купол превратился в черное зеркало, где отражались авиаторы.

– Отчалили без проблем! В полночь подлетали! Заблудились в грозе! Не сумели связаться! Венетра целиком накрылась, походу! Сигнал помог!

– Технологии Инженеров! – вмешался лейтенант Севан Ленид.

Он откинул сиденье слева от входа и сполз на него, пристегивая ремень безопасности. Стащив с правой руки перчатку, гитец мрачно уставился на покрытые шрамами пальцы.

– Твой юнга, Мария, не говорил этого! Но чтец на кое-что обратил внимание, когда с ним беседовал!

Севан не