Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

что-то во второй раз гулко хлопнуло – к потолку взлетели щепки.

Чтец отрешенно опустил глаза. Быстро пропитывавшая штанину кровь и кровь на пальцах показались ему бутафорией. На стажировке перед поступлением в Службу рассказывали, как у людей в критических ситуациях повышается адреналин и они не замечают ран. Колин внимательно слушал лекции, но в глубине души не верил, что его однажды подстрелят. Теперь, истекая кровью, он и впрямь не почувствовал боли.

– Че встал?! – Никис схватил чтеца в охапку и потащил на чердак.

За их спинами завал заскрипел, затрещал – заходил ходуном весь, целиком.

Третий хлопок – заговорщики пробились на второй этаж.

Чернели шлемы, блестели ружья и боевые нагрудники. Мятежники использовали обмундирование «Бастиона» со склада Микаила. Беглецов спасало лишь то, что преследователи не умели им пользоваться.

На чердаке Никис толкнул Колина на руки Иклиду и запер дверь. Схватил стоявшую рядом трехногую вешалку, заклинил ручку и поспешно отпрыгнул за громоздкий сундук от прошивших створу пуль. Залег на пол, не пощадив сплетенные трудолюбивым пауком тенета, и выхватил «таган».

– Что с ним? – спросил Севан, укрывшись за одной из опор крыши.

– Навылет, – успокоил Иклид.

«Тряпка», – прочитал его мысли Колин.

У чтеца защипало глаза. Агенты считали молодых просветленных кем-то вроде аутичных детей – полезных, талантливых, но не способных ни на что, кроме чудес Белого Солнца.

В двери появилось еще несколько дыр. В отместку Никис разрядил барабан, добавив крутой зигзаг из семи щербатых отверстий. Болезненный вскрик, пауза и последовавший затем хлопок ружья подтвердили, что он попал.

– Бабы безовчарные, – Никис с отвращением опустил уголки рта вниз. – На блеск повелись, а не пристрелялись.

Он одной рукой откинул барабан, перехватил револьвер за дуло, упер экстрактор в пряжку ремня и выдавил гильзы. Другой – загнал обойму и снова взвел курок.

– Вы где раньше служили? – хмыкнул Севан.

– В кадомской полиции. А чего? – Никис стремительно перекатился за опору крыши напротив гитца, встал на колено и бросил к двери дымовую шашку. Вверх выстрелил серый вихрь.

– Гадаю, откуда жаргон… Идут! Приготовиться!

Дверь изрешетили так, что она упала с пинка.

Севан выстрелил в первого вошедшего и застонал от впившейся в покалеченную кисть отдачи. Колин тоненько взвыл, напоровшись на его боль. Сильные эмоции действовали на чтецов, как перепады погоды на метеочувствительных людей, и вызывали дикую мигрень. Верный способ избавиться от любителей подглядывать в чужие мысли. Стихи и песни спасали на порядок хуже.

Гитец мысленно извинился перед Колином и невольно подумал про Илону. Она была голосом. Среди мятежников могли оказаться еще просветленные, которых обучали вне Церковной школы.

– Такие люди для нас – еретики… – слабо сказал Колин.

– Прекрати! Нашел, куда силы тратить! – вскипел Севан. – Мария, быстрее!!!

Лем открыла люк на крышу, схватилась за края проема и, подтянувшись, вытолкнула себя под ливень. Переползла по скользкой черепице за трубу, осмотрелась.

Заговорщики караулили момент, скрываясь за деревьями и валунами примерно по двое с каждой стороны особняка. Держа пулеметы наготове, они ждали новостей от посланных внутрь товарищей.

Свет по-прежнему выбеливал дом, но никто не догадался перенаправить его с первого этажа повыше. Противники логично не предполагали, что добыча попытается уйти по воздуху. Особенно посреди ночи, в паршивую погоду, при штормовом ветре и нулевой видимости.

Говоря откровенно, Лем на их месте считала бы так же.

Капитан была реалисткой. Отряд спасет лишь чудо. Сигнальная ракета его не гарантировала. В бурю Лем и сама не нашла бы с неба нужную точку, даже имея координаты. Обнадеживало одно: заговорщики по неопытности или глупости подсветили особняк, как Главный венетрийский воздушный порт.

«Иначе я сняла бы лампы…» – капитан достала ракетницу, молясь, чтобы патрон не отсырел.

– Кэп, помочь? – в люке показалась лохматая голова Устина.

– Прикрой меня.

Лем дала ему время спрятаться за голубятней и выпустила ракету.

Красная звезда по дуге взлетела в небо, вспорола тучи и растворилась во мгле.

Вот и все, чем капитан сейчас могла помочь своему кораблю.

Остальное зависело от Вильгельма Горрента, Константина Ивина и Ашура. Сладят ли они с бурей. Доберутся ли на место раньше, чем противники отправят кого в Хозяйкины чертоги, кого в Тень. Сумеют ли снять нападавших, снизиться и дать беглецам с ранеными перебраться по грузовой рампе в трюм…

Люди в саду закопошились, перенаправляя прожекторы.

Рявкнул револьвер Устина. «Кейцы» Лем загремели в унисон.

Парень снял одного из наблюдателей у лицевого фасада. Капитан уложила обоих со своей стороны.

– Мария, что у тебя?! – крикнул Севан.

– Ракета пошла!

В ее голове щелкал невидимый калькулятор: «Колин сказал семь? Внизу от восьми до двенадцати. Часть вычесть. От пяти до девяти…»

– Отходим, шеф? – спросил Никис.

Севан кивнул.

Агент отправил под ноги противникам вторую дымовую шашку, и оба отступили, передвигаясь между опорами крыши и прикрывая Иклида с ранеными. Патроны таяли, как снег в весенний день. Никис истратил три четверти того, что взял с собой. Севан зарядил последнюю обойму.

Крепыш затянул повязку на бедре Колина, указал чтецу на люк и взвалил Ропулуса на плечо. Блондин погрузился в беспамятство. Он бредил и звал то мать, то сестру, то деда; иногда кашлял, сплевывая кровь и сухую горечь дыма. Хозяйкины псы уже примчались по его душу и завывали рядом.

– Очнись, бродяга, – Иклид похлопал Ропулуса по лицу, беззвучно прося милости и Белого Солнца, и Младших Богов. – Тебя ждут дома…

Ропулус приоткрыл глаза, сделал пару шагов и снова уронил голову на грудь. У него кончались силы.

Положив стрелков со своей стороны, Лем получила передышку. Она запрокинула голову, смаргивая капли и шаря взглядом по тучам. Едва ли не впервые капитан боялась, что небо ее подведет.

Однако нет, ей не показалось. Сквозь шум ливня рокотали двигатели.

Она ни с чем не спутала бы дизели «Аве Асандаро»! Капитан знала этот звук, как биение собственного сердца. За утробно рычавшие махины отвечал Константин, и галиот летал быстрее ветра.

Лем будто вкололи шприц адреналина.

– Эге-е-ей!!! – счастливо заорал Устин.

Сквозь тучи проступил золотистый корпус. Фюзеляж с тремя длинными крыльями блестел, как градина. На корме топорщился плавник бизани, а стреловидная пара рассекала воздух по обе стороны от жилого отсека. На крыльях горели фары, винты наматывали ливень на лопасти. Под ними искрились фиолетовым запущенные на полную мощность балансиры. Еще один крупный кристалл полыхал в четырехсегментной полусфере грузовой палубы, прикрытый броней.

«Аве Асандаро» дал пулеметный залп по лужайке. Несколько прожекторов брызнули осколками, погрузив половину особняка во мрак. Кто-то из противников упал точно подкошенный. Часть с воплями кинулись врассыпную.

«Надо было посылать Белых сов», – мстительно хмыкнула Лем.

Крылатые пехотинцы умели реагировать на непредвиденные обстоятельства. Заговорщики же просто метались в панике, не понимая, что они словно на ладони у оружейника галиота.

– Греза! – позвала капитан, выцеливая тех, кто не потерял голову. – Тащи всех поближе!

Лучи днищевых прожекторов зашарили по саду, уперлись в здание, поднялись к крыше и нашли Лем. Она приветственно