Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Сам я выбрал оборотня участьИ свое меняю естество,Странно корчась, безобразно пучась,Напряженьем пронизав его.

До безумья крепнет напряженьеИ затем спадет в единый миг,И я знаю, что преображеньяНесказанным способом достиг.

Мне не нужно зеркало, чтоб ясноЯ увидел новый облик свой:Выглядящий странно и ужасноЗверь с гадючьей плоской головой.

Из подлобных сумеречных впадинБлещет, как магический топаз,Странно пристален и беспощаден,Взгляд моих прозрачно-желтых глаз.

Я незрим во тьме вечерних улиц:Чтоб вниманья не привлечь к себе,Прохожу я крадучись, сутулясь,Подбирая когти при ходьбе.

Я отверг свой прежний образ тесный,Суть не выражавший целиком,И теперь дорогою известной,Обновленный, я иду в ваш дом.

В человечьей глубине таилось,Где с духовным плотское срослось,То, что в звере явственно явилось,В новой форме зримо отлилось.

Прежний образ мой бессильной теньюПроплывал в сознанье, - но теперьПри моем кошмарном приближеньеВ смертной муке заскрежещет дверь.

Раздается шум моей походки -И беседа оборвется вдруг;В сталактитовой пещере глоткиЗатеряется последний звук.

Тишина среди фигур салонныхПовисает - и они замрут;Пятна от бокалов обронённыхНа полу беззвучно расцветут.

От меня не оторвете глаз вы,Ведь вблизи так мерзостен мой вид:В грязной шерсти чутко дышат язвы,Проблеснет зигзагом паразит.

Но всего страшнее то, что речьюНе передаваемо вполне:Что-то отдаленно человечьеС трепетом вы видите во мне.

Обведу я взглядом осовелымВсе углы, что тонут в темноте,И лизну как будто между деломСамой пухлой дамы декольте.

Не сдержу желудочную ярость,Увидав, что стол уже накрыт,И слюны затейливый стеклярус,С губ свисая, мелко задрожит.

Тяжело пройдя между гостями,Ублажу свое обжорство всласть,Плоской лапой с желтыми когтямиС блюд куски запихивая в пасть.

С шумом оглушительным всосу яИз бокала досуха виноИ покой в душе своей почую,Будто что-то мной завершено.

Лязгая когтями по паркетуИ сопя, я ваш покину дом.Дрогнут в полумраке силуэты -Вы в себя приходите с трудом.

Двигаетесь словно в полудремеИ себя не можете понять:Острый запах, что остался в доме,Нравится вам жадно обонять.

ХОЛОД (1994)

* * *

Над коробками складов и автобаз,В неровных вздохах подсобных цеховЯ один расслышу обрывки фраз,Полупьяную поступь моих стихов.

Из всего того, что мне жизнь дала,У меня остались только они.Я беру портвейн, позабыв дела,И сажусь под куст, в текучей тени.

От всего того, что было со мной, -А хорошего мало было досель, -Отделил меня прозрачной стенойБлагодетель бедных, дешевый хмель.

Вот бредет бедняга, впавший в запой,Он тоже портвейнчику взял себе:Пыльные волосы, взгляд тупой,Окурок, прилипший к мокрой губе.

Ласково я на него смотрю,И он компании тоже рад.Говорю: <Вообще-то я не курю,Но с тобой за компанию - можно, брат>.

* * *

Не нужно духовных взлетов,Мистической чепухи, -Сведение личных счетовОдно рождает стихи.

Со мной обойдутся грубо,Собаку пнут под ребро, -Собака оскалит зубы,А я возьмусь за перо.

Общественному броженьюМой стих не укажет путь.Он - плата за униженья,Мои, а не чьи-нибудь.

Хотел я живого мяса,А должен пойло хлебать;Стелили мне в детстве мягко,Но в зрелости жестко спать.

Когда этот мир пропащийВ лицо мне опять солжет,Мой гнев во вспышке слепящейЕго в стихи пережжет.

И будут дальние братьяМой стих недобрый беречьЗа то, что смогу им дать яДля гнева - гневную речь.

* * *

От безвестности не терзаясь,Беззаботно бедность терпя,Жил я мудро, раз нынче завистьВсем внушаю вокруг себя.

Погулял я и впрямь немало,Но остался со мной досельНе блестящий хмель карнавала,А запоев тяжелый хмель.

И не ласки пылких поклонницВ номерах на закате дня,А накопленный груз бессонницНоровит повалить меня.

И стихи - не игра, не шалость,Как в былые светлые дни, -Перебарывая усталость,Спотыкаясь, идут они.

И читаю я не драконам,Водопадам и облакам,А холодным стеклам оконным,Подворотням и тупикам.

Обессилел двойник-проказник,И один идет человек, -Так и длится мой вечный праздник,Сокращая мой краткий век.

* * *

Боюсь я не предсмертной болиИ не посмертного забвенья, -Боюсь, что резко разомкнутсяРазличных состояний звенья.

Переносимы, как известно,Все муки для людского рода,Пугает лишь бесповоротностьИ окончательность ухода.

О, если б, прежде чем включитьсяВ цепочки темных превращений,Мне удалось на миг вернутьсяВ мой город сумрачный осенний!

Я ничего бы не боялся,Надейся я на эту милость;Не верю, чтоб с моим уходомТам ничего не изменилось.

Легко начну пути любые,Но только подсмотрев вначале,Как очи синие любимойВдруг потемнели от печали.

* * *

Пустой оголенный город,Скрипучий вороний грай,И, как колодезный ворот,Скрипит на углу трамвай.

Летит он, лязгая лихо,Сгребая грохот и звон,Но вновь пустынно и тихо,Едва удалится он.

Где отклик его стараньям,Коль всё здесь в себе живет?И шум его, чуждый зданьям,Бездомный, вдали замрет.

Пусть мчится он в руслах улиц,Волну из листьев гоня,Но краски в себе замкнулисьПри свете бледного дня.

И слуха настороженность,И тщетно ищущий взглядВсеобщую отрешенностьОдну душе сообщат.

А купол цинково-бледный,Где вмятины чуть видны,На город осенний бедныйНедвижность льет с вышины.

* * *

Я дал смирения обетИ сыплю ныне на главу,Как пыль, осенний легкий свет,Просеявшийся сквозь листву.

Не внемлю я мирским словам,Корысть осталась позади.Сегодня нищим деревамЯ дам приют в своей груди.

Не слышать больше никогдаМне дорогих людских имен,Лишь волн гонимые стадаВпущу я в сердце, как в загон.

Мне жаль покинутых, но яК ним никогда не воззову.Легла озноба кисеяИ на сердце, и на траву.

Я принимаю свой обетБез горечи, и потомуМеня осенний легкий светЗовет к истоку своему.

* * *

Ветер рвет с тротуараПарчу, и корчует зданья,И, как дыханье пожара,Спирает стужей дыханье.

Кистями листьев упрямо,С шипением тыщи кошек,Хлещет застывшие в рамахЦветные светы окошек.

И вторят его шипеньюШипением мостовые,Асфальт, поросший свеченьем,И шлейфы шин меховые.

Каждое сердце нынеСлиться с ветром сумело -Как ветер, одно в пустыне,Которой нету предела.

Мельканье отблесков вместеС мельканьем безликих теней,И словно ходят по жести -Так воет ветер осенний.

За каждой душой пропащейОн гонится вечерами -Бушующий, и свистящий,И машущий фонарями.

* * *