Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Как камень, тяжело и гулкоЯ плюхнусь в воду из-под ног.Для вас - вечерняя прогулка,А для меня - кормежный срок.

Гуляя берегом протоки,Меня увидеть вы могли:Зеленый, влажный, златоокий,Сижу я на краю земли.

Не зря лишились выраженьяМой рот и неподвижный взгляд:Небесных толщ преображеньяПоказывает мне закат.

Тумана розоватой ватойНа плоскость вод наводит лоск,И в обаянии закатаВесь растворяется мой мозг.

И ничего не сознавая,Лишь машинально я на мигВ веретено мушиной стаиВдруг липкий выброшу язык.

И снова с безучастной минойВ закат бессмысленно смотрюИ с плотью сладкою мушинойВкушаю небо и зарю.

Пусть вы, прогуливаясь чинно,Придете на прибрежный луг, -Не оттого, а беспричинноВпаду я в беспокойство вдруг.

Вниз головой бесцельно с махуВдруг кинусь вниз, где в толще тьмы,Распространяя волны страха,Проходят хищные сомы.

* * *

При ветре, мертвенно гудящем,Я чую: близко чужаки,Но я, последний древний ящер,Не уступлю мои пески.

Кобенясь на высоких лапах,В крутую выгнувшись дугу,Я обоняю мерзкий запах,Присущий моему врагу.

Толпа людей меня обстала,И я загадочно затих -Лишь бабочкой порхает жалоВдоль губ бесчувственных моих.

Укрыла стройное молчаньеПесков облезлая кошма,Затем что мерзко слов звучаньеИ будничная кутерьма.

И вдруг я на толпу кидаюсь,Крича, как гневное дитя,Подскакивая, изгибаясь,Хвостом тяжелым молотя.

Подламываются штативы,На землю падая пластом;Нацеленные объективыКрушу я кожистым хвостом.

Взрывая на песке дорожку,Затем, вихляясь, прочь бегу,Попутную сороконожкуЗахлопнув в пасти на бегу.

Неутомимо лап вращенье,Ведь мне единственно нужнаСтрана немого отчужденья,Молчанья странного страна.

Я должен быть в пустыне дикой,Открытой с четырех сторон,В невыразимости великойНемой душою растворен.

* * *

Я красными точками вышит -Укусами множества вшей.Имеющий уши да слышит,Но я не имею ушей.

Легли они в день непогожийНа кучу осенней листвы,Лишь ямки, заросшие кожей,Остались с боков головы.

Пускай мне приказано свыше,Чтоб встал я, пороки круша, -Я больше приказов не слышу,И этим довольна душа.

Пусть мне небеса указали,Чтоб я говорил как пророк, -Во рту, как в готическом зале,Застыл языка лепесток.

В ряды вдохновенных скитальцевВключаться не хочется мне.Не вижу я огненных пальцев,Чертящих слова на стене.

Не вижу, - ведь пленкою птичьейГлаза я свои зарастил,И Бог, воздвигатель величий,За это меня не простил.

Я мог в человеческой массеБеседовать с Богом один,Теперь же лежу на матрасеЗасаленном, плоском, как блин.

Господним созданием лучшимСебя ощутить я не смог.Тряпьем укрываясь вонючим,В углу я свернулся в комок.

От Божьего прячусь урокаВо тьме, в немоте, в тишине.Жестокое дело пророкаПротивно, о Господи, мне.

Я скрылся в ничтожество, Боже,И вытерплю всех твоих вшей,Кишащих в неровностях кожи,Во впадинах бывших ушей.

* * *

Как встарь художники писалиСебя в сторонке на полотнах,Так я к окну садился в залеБольшого кабаре животных.

Там жадно слушал юный слоникДвух старых спившихся бульдогов;Там кот, суровый кататоник,Сидел за чтеньем каталогов;

Те символы, что попадалисьНа лейблах, этикетках, пломбах,В сознании кота катались,Как бы в покатых катакомбах.

Косуля с ужасом глядела,Точней, поглядывала косо,Как скокарь-волк, пришедший с дела,Закидывает в пасть колеса.

О эти зверские порядки,Стереотипы поведенья!Директор-лев готовил взяткиВо все большие учрежденья,И нагло пьянствовали львяткиЗа счет отцова заведенья.

Но лев на них рычал напрасно -Им было все уже до феньки,И отдыхал отец несчастный,Лишь пересчитывая деньги.

Не мог он вроде старой бабкиНоситься с прошлыми грехами.Пускай он плох - за эти бабкиОн лучших купит с потрохами.

Морские львы-официантыСновали, лопаясь от жира;Лемур-поэт свои талантыВверял лишь кафелю сортира;

Вонючка сумрачно воняла,Неся свой крест уединенья,И всех одно объединяло -Желанье скорого забвенья.

И трогал штору я глухую,Чтоб с чувством горестным и нежнымУвидеть бабочку сухуюМеж рамами в пространстве снежном.

* * *

Не счесть моих смешных причуд,Ужимок, шуток и проказ.На снисходительный ваш судЯ весь являюсь напоказ.

Кричат и рыжие вихры,И носа пламенный нарост,Что нет в моей игре игры,Что я необычайно прост.

Я потому вам нынче мил,Что хохот, возбужденный мной,Мышленья видимость явилВ коробке вашей черепной.

И пониманья острый медПрельщает в равной мере всех,Хоть страхом душу обойметПорою ваш рычащий смех.

И я усердствую для вас,Но холодно исподтишкаПрослеживаю связь гримасС безумным хохотом райка.

* * *

Ваш род, пороком упоенный,Покуда я еще терплю,Но в час, лишь мной определенный,Я рог ваш, гордо вознесенный,Своим перуном раздроблю.

Я в человеческом обличьеНемало вытерпел от вас,Но вздрогнете, как сердце птичье,Когда в природное величьеЯ облекусь - и близок час!

Как лед с началом ледохода,Вдруг дрогнет с треском неба твердь,Отверзнув на мгновенье входыВ мир мертво-призрачной природы,Где крыльями трепещет смерть.

Мелькнет ужасное виденье,Чтоб знали вы, к чему пришли,А я, исполнен жажды мщенья,Как тяжкий столп, воды паденьеВосставлю с неба до земли.

Вы завопите о пощаде,Вы отречетесь навсегдаОт злобных слов, что чванства радиТвердили вы к моей досаде,Но вам не умягчить суда:За то, что гений в вашем стадеЖил в поношении и гладе,Здесь разольется, всё изгладя,Потопа мутная вода.

* * *

Не верьте в свое превосходство,Себя не вводите в обман:Во всех наблюдается сходство,Во всех существует изъян.

Прекрасны влекущие страсти,Позыв безрассудный любой,Лишь скучной гармонии - властиНе смейте давать над собой.

И ближних, простых или знатных,Равно возлюбите своих:В них столько изъянов занятных,Пороков забавных таких!

На ближних пытливо глядите,Внемлите внимательно имИ нежно затем поднимитеПокров над изъяном своим.

Лелейте и хольте уродство,Как некий роскошный цветок.Лишь вера в свое превосходство -Достойный позора порок.

* * *