Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Безвестен будет мой конец -В безмолвии, среди чудовищПогибну я, морской пловец,На дне взыскующий сокровищ.

Неуловимы и тихи,Обходят тени неустанноКораллов мертвенные мхиИ в них - песчаные поляны.

Где вечно сумеречен свет,Всегда беззвучно и безлюдно,Я вижу мглистый силуэтПогибшего когда-то судна.

Пусть зычно золото зоветИ сердце устоять не властно,Но толща неподвижных водВсегда безмолвна и бесстрастна.

Пусть зажигает зов во мнеБезудержное напряженье, -В немой туманной глубинеОн не находит отраженья.

И, ход безличных темных силВо мгле почуяв безучастной,Я вдруг пойму: меня взманилНа смерть мой промысел опасный.

Никто уже не защитит,Когда, возникнув ниоткуда,Ко мне, недвижная, летитВ вуалях света барракуда.

Сплетают тягостный венецУпругих туловищ изгибы;Сулит чудовищный конецНемая беспощадность рыбы.

Все населяющие рифГлядят в узорчатые окна,Как тонет схватка, распустивБагрово-дымные волокна.

И ужас бесится во мне,Как зверь, безвыходно плененный,Не отдаваясь в тишине,В туманной глубине придонной.

* * *

Истекая сама из себяИ втекая в себя самое,По песку проползает змея,Ибо мыши тревожат ее.

Суетятся они, исказивНа песке монотонный узор,И змея замирает, вонзивВ их глаза укоризненный взор.

И вокруг воцаряется тишь,Только шорохи ветра слышныДа дрожит бестолковая мышь,Поглощенная чувством вины.

Стыдно ей за свое бытие,Что смутило змеиный покой,И змея облекает ееПереливчато-вязкой рекой.

Как змея, лишь себя возлюбя,Сладко всюду обиды искать,Как змея, истекать из себяИ в себя же обратно втекать.

* * *

Сосет луна из почвыБолезнетворный сок.Пойдете в эту ночь выРазмяться на часок.Но в роще возле дачиВдруг смолкнут соловьи,И станет воздух вкрадчив,Как язычок змеи.И тихо, слишком тихоСтановится вокруг,И ужас, как шутиха,В мозгу взорвется вдруг.И где в долине спящейРазлегся водоем,Над тростниковой чащейБеззвучно мы встаем.

Над черной водой,Над тяжелой черной водойВстаем седой чередой,Когда кричит козодой.

Мы - не туман болотный,Не шаткий лунный блик.Мы - ужас ваш животный,Дрожащей плоти крик.Оцепененьем страхаВсе тело вам свелоГлядящее из мракаБесформенное зло.И губы враз обвисли,Иссохли, как зола.Мы - те, кто знает мыслиИ тайные дела.Для вас, кто нежно любитСебя и плоть свою,Мы - те, кто молча губит,В ночи ползет к жилью.

Над черной водой,Над тяжелой черной водойВстаем седой чередой,Когда кричит козодой.

* * *

Мне хотелось бы маленькой птичкою стать,С механической легкостью всюду скакать,Быть всегда возле вас - оттого лишь милейЖить отдельной и хлопотной жизнью своей,Всё, что сыплете вы, суетливо клевать,Но потрогать себя нипочем не даватьИ с обидным упрямством отдельность блюсти,Улетая, чуть кончатся крошки в горсти.Но особо приманчиво птичье житьеТем, что мне представляет мечтанье мое:Ярким солнечным днем смертный час ваш придет,Отлучится родня, и сиделка уснет.Сквозь балконную дверь я в палату влечу,Безучастно-размеренно там поскачуПо столам, равнодушно валя пузырьки,На рецепты пуская помета кружки,И по полу, стараясь все крошки собрать, -И так страшно покажется вам умирать!В безучастной отдельной заботе моейСмерть увидите вы многократно ясней;Совладать не умея с текущей слюной,Из-под век наблюдая тоскливо за мной,Беспредельность тоски вы не выльете в крик -Лишь мычанье пропустит разбухший язык.Я замру, настороженно глядя на вас,Но пойму, что вы мне не помеха сейчас,И, ища пропитанье, примусь я опятьС механической легкостью всюду скакать,Но коситься на вас перед каждым скачкомВыраженья лишенным блестящим глазком.

* * *

Преобразившийся в муравья,Чтобы вернуть к бытию интерес,Старательно изучаю яЗлаковых трав корабельный лес.

Метелки верхушек качает ветр,В подлеске же - тишь, сырой полумрак.Прелые дебри на добрый метрОбшарю я, за зигзагом зигзаг.

Теперь я сбросил сомнений гнет,Излишний ум - обузу людей.Перед сообществом долг живетНапряжением вечным в плоти моей.

Едва добычу я усмотрю -Забегаю судорожно-легко,Серпами резцов свирепо вспорюНежное гусеницы брюшко.

Вмиг с облегченьем выпущу яВ рану весь запас кислоты,И пусть не понять мне всей полнотыЭтого нового бытия, -

От жизни не нужно мне ничего,Лишь доволочь бы добычу домой.Я даже не вижу огромность того,Кто наблюдает сверху за мной.

* * *

Устав от шагов осторожных,От вкрадчивых слов устав,Сожру десяток пирожных,Смиряя свой гордый нрав.

Услада, войдя со сластью,Вопьется в нёбо, как резь.Одной блаженною пастьюЯ словно сделаюсь весь.

О зверь, гордыни бесплодьеПоймешь в тот же самый миг,В который чревоугодьеДо самой сути постиг.

И я гордыню забуду -Ведь что она может дать? -И все подношенья будуВ урочный час поедать.

Нежное мясо ленивоПлавя на языке,Позволю я даже гривыКасаться людской руке.

Но некогда день наступит,В который кто-то из васС излишней смелостью вступитКо мне в обеденный час.

Без должного уваженьяКоснется меня рукой -И ярости пробужденьеРазом сомнет покой.

Без всякой зримой причиныСвирепо я зареву,Метнусь мгновенней пружины -И горло вам перерву.

Пугающе хрустнут кости -И сразу наскучит гнев,И я вас брошу - без злости,Лишь для острастки взревев.

Походкой волнисто-валкойМеряя свой загон,Я труп изломанно-жалкийПозволю вынести вон.

* * *

Как камень, тяжело и гулкоЯ плюхнусь в воду из-под ног.Для вас - вечерняя прогулка,А для меня - кормежный срок.

Гуляя берегом протоки,Меня увидеть вы могли:Зеленый, влажный, златоокий,Сижу я на краю земли.

Не зря лишились выраженьяМой рот и неподвижный взгляд:Небесных толщ преображеньяПоказывает мне закат.

Тумана розоватой ватойНа плоскость вод наводит лоск,И в обаянии закатаВесь растворяется мой мозг.

И ничего не сознавая,Лишь машинально я на мигВ веретено мушиной стаиВдруг липкий выброшу язык.

И снова с безучастной минойВ закат бессмысленно смотрюИ с плотью сладкою мушинойВкушаю небо и зарю.

Пусть вы, прогуливаясь чинно,Придете на прибрежный луг, -Не оттого, а беспричинноВпаду я в беспокойство вдруг.

Вниз головой бесцельно с махуВдруг кинусь вниз, где в толще тьмы,Распространяя волны страха,Проходят хищные сомы.

* * *