Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

заботясь о безопасности своего племени, велел сыну расторгнуть помолвку и жениться на мачехе: “При таком положении дел пусть невеста-островитянка моего сына, вызванная для этого сюда, уедет от вас, взяв с собой все деньги, которые она получила от нас, унося их с собою в качестве платы за обиду, как этого требует общий для всех людей закон. А мой сын Радигис пусть в дальнейшем станет мужем своей мачехи, как это разрешает закон наших отцов”. (…) Сын Гермегискла получил у варнов царскую власть и согласно с мнением знатнейших лиц из числа этих варваров он выполнил совет покойного и, отказавшись от брака с невестой, женился на мачехе. Когда об этом узнала невеста Радигиса, то, не вынеся такого оскорбления, она возгорела желанием отомстить ему»[616]. Вместе с войском своего брата она переправилась на материк и вторглась в пределы варнов. Война была удачной для бриттиев, варны были разбиты, Радигис взят в плен и был вынужден жениться на своей первоначальной невесте.

Поскольку Прокопий Кесарийский описывает события VI в., то очевидно, что под именем бриттиев он имеет в виду не кельтское, а уже германское население Британии. Выбор правителем варинов невесты для сына находит свое объяснение в давних связях между варнами и англами еще во время пребывания последних в Германии, отмеченных Тацитом. Что касается упомянутых Прокопием Кесарийским варнов, то их нередко считают германским племенем, что, по меньшей степени, достаточно спорно. Уже к началу ХХ в. стало очевидно, что по такому важному археологическому признаку как керамика, сходство остальной Германии с занятыми славянами бывшими восточногерманскими землями, на которых жили варны, полностью прекращается после 500 г.[617] Последующие археологические исследования показали, что из-за переселения германцев области по рекам Эльба – Сала почти полностью обезлюдели уже в III – начале IV в.[618] Кое-где небольшие группы прежнего населения оставались, однако им явно было не под силу даже на краткий период создать державу таких размеров, в которых ее описал Прокопий Кесарийский. Таким образом, германцами быть эти варны не могли. Тесные англо-западнославянские связи помогают понять, почему правитель варнов выбирает невестой для своего сына принцессу из племени ангилов, которых Прокопий по месту жительства также именует бриттиями, равно как то, что оскорбленная невеста после своей победы не убивает бывшего жениха, а увозит его с собой. Для определения племенной принадлежности варнов существенно и указание правителя варнов на то, что «закон наших отцов» разрешает сыну после его смерти стать мужем своей мачехи. У германцев подобный правовой обычай неизвестен, однако для западных славян он фиксируется еще в грамоте папского легата в Польше, Пруссии и Померании Якова от 1249 г.[619] Не менее важно, что именно у варнов, одним из правителей которого был Вулемар-Олимер, мы встречаем еще одно раннее упоминание имени, сходного с именем славянского бога Радигоста.

А. Пауль отмечает, что оба имени правителей варнов являются славянскими: «Обращают на себя внимание и переданные Прокопием имена прирейнских варнов – Гермегискл и Радигис. Оба имени вполне могли быть германской передачей славянских имен. Имя Радегаст в Средневековье было широко распространено у балтийских славян… Имя Гермегискл в то же время могло быть германской передачей или аналогом славянского Яромысл». Внося данное известие в археологический контекст, этот исследователь отмечал: «Другими словами, в то время, как Прокопий писал о варнах, живших в VI в. между славянами и данами, славянскими должны были быть уже и сами эти “области варнов”». Поскольку после всех описанных византийским автором событий отношения между франками и варнами должны были существенно ухудшиться, А. Пауль в качестве дальнейшего развития событий приводит сообщение Фредегара о том, что в 595 г. в ходе франко-варнской войны были истреблены почти все варны[620]. Данный историк обратил внимание и на то, что в «Песне о Хельги, убийце Хундинга» в Старшей Эдде наряду со славянскими топонимами встречается и ряд названий, связанных с этим племенем: «В этом же описании упоминаются и топонимы Varinsey (“остров варинов”), Varinsfjordr (“фьерд варинов”), Varinsvic (“вик (торговое поселение) варинов”) и Svarinshaugr (“холм Сваринс/ холм сваринов”). Исходя из лингвистического анализа и контекста рассказа, исследователи вполне обоснованно подозревают нахождение этих мест на юго-западе Балтики, в землях ободритов. В то время как первые три топонима указывают на населенное варинами побережье и остров и на занятие их морской торговлей, «холму Сварин» можно найти параллели в названии одного из важнейших городов ободритов, Зверина…»[621] Как отмечалось выше, специалисты считают, что Хельги, которому посвящена данная песнь, жил в V в. н. э. Занятие варинов морской торговлей уже в это время делает их наиболее вероятными торговыми партнерами Прибалтийской Руси.

Именно в этом регионе возникает название летописных варягов, сохранившееся в речи западных славян вплоть до Нового времени. Слово war у них означало «меч», и в этом смысле название варягов означало у славян «мечников», «меченосцев», «ратников». О западнославянском происхождении интересующего нас слова еще в XIX столетии писал С. Гедеонов: «Грамматическая правильность производства русского варяг от живого, по всем законам славянской лингвистики составленного, у Геннига буква в букву записанного вендского varag, – warang, неотрицаема…»[622] В других славянских языках подобное значение этого слова отсутствует, однако оно встречается на востоке индоевропейского мира. Для объяснения происхождения слова «варяг» Н.Р. Гусева обращается к санскриту, где присутствует «слово “варанга” – “меч”, а поэтому не исключаем мысли, что этим наемным воинам было присвоено название меченосцев… В контексте этого предположения не лишним будет вспомнить и о том, что в английском языке сохраняется такое название варягов, как “варангианс”, что может служить подтверждением высказанной нами догадки»[623]. Как легко заметить, в данном случае мы имеем не только фонетическое, но, что гораздо важнее, семантическое совпадение, что придает этой западнославянско-индоарийской параллели особую ценность. Примерное время распространия этого названия в западнобалтийском регионе мы можем определить благодаря англосаксонской поэме «Видсид». Текст ее, по оценкам специалистов, сложился около VII в., однако ее автор перечислял в ней различных правителей эпохи Великого переселения народов, значительная часть которых относится к III–VI вв. Непосредственно перед упоминанием племени варнов в поэме отмечалось, что «Бреока (правил. – М. С.) брондингами»[624]. В англосаксонской поэме «Беовульф», единственная рукопись которой датируется примерно 1000 г., говорится, что ее герой в молодости состязался в плавании с Брекой из «земли Бродингов»[625]. Из этого следует, что их земля находилась где-то на побережье Балтийского моря. Поскольку «Беовульф» описывает события конца VII – первой трети VIII в., это позволяет более точно определить время, когда англосаксам был известен данный персонаж. В других источниках название этого племени